Умнов махнул им рукой и ушёл в сторону служебных помещений.

Артём обнял Катю за талию.

— Нравится тут?

— Очень!

— Потанцуешь со мной?

— Конечно! Ты только держи меня.

Первым им попался венский вальс. Катя обрадовалась, потому что технически там не было ничего сложного. Яркие огни сменились мягким светом. Так меньше шансов закружиться.

С ними на площадку вышло ещё три пары. Все разного возраста и уровня. Остальные встали по стенкам и поддерживали танцующих аплодисментами. Всё, как на турнире.

Что это были за ощущения! Восторг чистый! Катя не верила своим глазам и ушам. Не было возраста, не существовало тех долгих лет, которые она только мечтала о танце. Бешеная энергетика ворвалась в неё, заметалась по всему телу, как шаровая молния, заставила ноги двигаться как надо, а губы улыбаться.

Вальс сменился на ча-ча-ча. Они решили прерваться и посмотреть. Встали у стеночки. Артём позади. Обнял Катю со спины, положил подбородок ей на макушку. Она прижалась к нему всем телом.

На медленный фокстрот они снова вышли на площадку. Артём повёл, как тогда, в школе, спокойно и без наворотов. Катя включила интуицию. Без труда поняла, что он выводит её в позу. Сделала движение корпусом, поставила ноги, как надо. Им зааплодировали.

— Ого! — тихо восхитился Артём.

Катерина снова расплылась в улыбке. Заметила среди зрителей Умнова. Он подмигнул ей и показал большой палец вверх.

— Румбу танцуем? Или устала?

— Давай попробуем, — осторожно ответила Катя.

В латине тоже можно импровизировать. Но не через двадцать пять лет! И потом румба. Все знают, о чем этот танец. Танцевать её сейчас с Артёмом было взрывоопасно. Катя это чувствовала.

Заметались по паркету разноцветные огни. Зазвучала чувственная медленная кубинская румба. Артём протянул Кате руку.

Ну, что ж… По сценарию она должна его сначала отвергнуть. Катя было протянула руку Артёму, но потом резко вскинула ее вверх, развернулась… Два шага от него. Спиной почувствовала удивление и восхищение. Его очередь догонять. И вот руки Артёма на её талии. Разворот… Они оказались лицом к лицу.

В глазах у Демичева плясали черти. Катины серо-голубые светились, как два фонаря. Это не искры между ними проскакивали, а их окутал почти осязаемый кокон. Финальный поворот. Артём поймал её лицо в ладони. Его губы в миллиметре от её губ. Музыка кончилось. Болельщики заулюлюкали от восторга. А Артём и не думал отпускать свою партнёршу.

— Ну вы даёте! Сколько ж у вас перерыв? — бас Жени Умнова раздался из-за спины Артёма. Катя опомнилась, спряталась у него на груди, успокаивая дыхание.

— Больше двадцати лет.

— А танцуете так, будто месяц-другой на паркет не выходили.

— Это всё Катя. С ней так легко получается.

За следующий час они попробовали медленный вальс, самбу, ча-ча-ча, попрыгали квикстеп и джайв.

Запыхавшись, довольные уселись у бара. Взяли безалкогольный мохито. Ноги у Кати гудели. Голова не соображала. Музыка, огни, её ладони в руках у Артёма. Ни о чем другом не думалось.

Они вышли из клуба в московскую яркую ночь. Сели в машину.

— Тёема, — позвала Катя.

Демичев повернулся к ней.

— Спасибо. Я бы хотела выразить словами то, что чувствую. Но, боюсь, известных мне слов не хватит для этого. — она сама потянулась к нему за поцелуем. И он ответил. Вложил в свой ответ то, о чем думал сейчас, что чувствовал весь вечер рядом с ней.

Первые десять минут Катя смотрела на огни, проносящиеся мимо. Потом глаза сами закрылись. Этот длинный день выпил Катю без остатка.

Артём остановил машину возле её дома, размышляя, как правильно поступить. Достал из её сумочки ключ от квартиры. Катя завозилась и устроилась спать дальше.

— Катя, номер квартиры, — тихо позвал её Артём.

— Сорок восемь, — не просыпаясь ответила Катя.

Он занёс её на руках. Тихонько, чтоб не разбудить, уложил на кровать. Осторожно снял туфли. Накрыл покрывалом. Постоял минуту рядом.

Сквозь сон Катя слышала, как хлопнула входная дверь.

Хотел ли Артём остаться? Конечно. Без сомнения. С тех пор, как он увидел Катю в школьном актовом зале, ему категорически не хотелось существовать без неё.

Ощущение её руки в его ладони было безошибочно правильным. Он как первобытный, хотел утащить её в свою пещеру. И не выпускать. Совсем.

Она не была "чистым листом". За плечами целая жизнь. Но и он к своим тридцати девяти пережил достаточно, чтобы твёрдо знать, чего он хочет.

Произнесенная ей в порыве фраза, про их "если бы мы были вместе", снесла крышу быстрее урагана. Крыша отказывалась возвращаться на место.