— А мне кажется, ты впишешься. — Киан впервые расслабленно усмехнулся за все время, что мы стояли в лагере.

— Думаешь? — смущенно улыбнулась я.

— Мне бы очень этого хотелось.

Он позволил себе несколько секунд посмотреть в мои глаза и вернулся взглядом к племени.

— Нервничаешь?

— Нет. Они полностью мне подчинились. Нелхе признала меня вождем. Любое несогласие — смерть.

— А эти человеческие женщины? — осторожно поинтересовалась я.

Смотреть на них было невыносимо. Приходилось напоминать себе, что у меня есть переживания поважнее, но когда это все на расстоянии вытянутой руки, сложно оставаться равнодушным.

— Я не могу их отпустить. Иначе перестану быть тем, кому волки подчиняются, — спокойно ответил Киан. — Ты же сказала, что топить их всех опасно…

— Ты так спокойно об этом рассуждаешь, — опасливо глянула на него, понимая, что ни черта не смыслю в жизни здесь. И не так легко будет вписаться.

— Невозможно стоять ногами на разных льдинах, кода лед тронулся, Лали. Либо я их вожак, либо враг. — И он снова коротко глянул на меня. — Либо мы с тобой себя спасаем, чтобы спасти нашего сына, либо пленных девушек.

Я прикусила язык, смущенно хмурясь. Он прав. Пришлось отвернуться, хотя понимала, что это зрелище — униженные и раздавленные женщины, дрожащие у саней — запомню на всю жизнь.

***

Не стало сомнений. Что удивительно — после ее слов там, в кухне, что лучше потерять день, чем жизнь. Ей было нелегко принять последствия этого разговора и моего решения, но она все равно восхищала. А главное — давала надежду, что не такая хрупкая, как показалось. И что сможет жить в моем мире. Я ведь заберу сына. И ее — тоже. Понимала ли она это?

Я не знал. И спросить было страшно… но лишь до того, как понял — я останусь там, где будет она. Мне все равно, где жить. Был бы снег зимой, и, пожалуй, все.

Белоглазые собрались шустро, и вскоре я возглавлял колонну, возвращая стаю в леса, из которых их выгнали. Я вглядывался в ясный горизонт… а перед глазами стояли мертвые черты Разии. Эта женщина все же оставила в душе след после себя — я чувствовал отвращение к своей земле.

Чем ближе становился лес, тем сильней хотелось повернуть назад. Зверь ненавидел эту местность так люто, что даже жаждал хоть какого-нибудь слова поперек. Но нет — волки неслись домой, воодушевленные моей защитой, и нехотя становились на привалы, которые я делал каждые два часа.

Я переживал за Лали. Поил ее чаем, а сам слушал дыхание и запах, чтобы больше не подвергнуть ее опасности. Если ослабеет — путь назад растянется. Но она держалась молодцом. Уже вечером, когда мы оказались на опушке леса, я приказал разбить лагерь на ночевку и поставил палатку.

Когда внутри потеплело, быстро спрятал свою женщину внутрь и принялся раздевать.

— Киан, все нормально, — устало убеждала меня, но хотя бы не сопротивлялась.

— Ляг, — скомандовал, стянув с нее термокостюм. Когда она подчинилась, склонился к ее животу, бесцеремонно обнюхал шею и сгибы ног. — Как себя чувствуешь?

— Я уже не знаю, какими словами тебе сообщить «нормально». Не супер, потому что устала дико.

Я натянул на нее шерстяной плед под горло:

— Принесу еды. Не засыпай.

— Ты скоро вернешься? — поднялась она на локте, тревожно глядя на меня.

— Ты в безопасности. Я тоже. Не нервничай. Завтра с утра уже поедем в Климптон. — Мне казалось, я сказал все, что она должна была ожидать услышать.

— Ты скоро вернешься? — усмехнулась.

— Не знаю.

— Ладно, — улыбнулась она.

А я решил не откладывать то, что обещал, в долгий ящик, и принялся раздеваться.

— Ты пойдешь медведем за едой? — робко поинтересовалась Лали.

— Нет. Медведем я пойду орать на всю округу, что вернулся, и что стая — под моей защитой. А потом уже пойду за едой. Услышишь рев — не пугайся, все нормально.

— Звучит круто…

— Еще бы.

Мы встретились взглядами, и мне резко перехотелось вообще куда-то идти, кроме как к ней. А лучше — ползти на пузе. И чтобы снизошла потрепать по холке, почесать за ушами…

Лали удивленно вздернула бровь на мой смешок.

— Если я приду к тебе медведем — не пугайся, я наверняка спешил.

И я вышел из палатки, оставшись в штанах. Нелхе ждала у костра.

— Стая Кудина уже окружила нас, — недовольно скривилась она. — Но чувствуют тебя, не подходят.

— Ну и отлично. Разнесут всем, значит, новости.

— И где же твой щенок? — поинтересовалась она.

— Не твое дело.

— Мать бы его не бросила.

— Она не бросила.

— Мы не угроза тебе больше. Если ты нас сейчас бросишь, мы умрем…