Шрифт:
С каждой секундой, проведенной в родном городе, меня все чаще посещает мысль, что лучше бы я сюда не возвращался… Хотя нет, наоборот. Вернуться надо было давно. Очень-очень давно.
— Заткнись, Маргарита! Ты и сама далеко не ангел чистоты! Наш развод всегда был лишь делом времени. И время вышло. Я подаю на развод. Собственно об этом я и хотел сообщить тебе перед тем, как ты огорошила меня новостью, что Матвей хочет приехать домой. Зачем только повелся на твои глупые уговоры! Господи, как же я устал от тебя!
— Ох, он устал! Вы только посмотрите на него!
— Рита, твою мать!
— Да! Давай! Матерись! Дурные манеры очень быстро перенимаются, когда общаешься со всяким сбродом, который ты теперь зовешь своей семьей!
Звонкая пощечина оглушительным гонгом огласила наступление перерыва в поединке. Наверное, мне стоило ударить отца в ответ, чтобы заступиться за мать, но, честно признаюсь, я замешкался, потому что еще недавно хотел сделать ровно то же самое.
Мать взвизгнула, разразилась рыданиями вперемежку с проклятиями и опрометью бросилась по лестнице на второй этаж. Затем послышался громкий хлопок дверью, даже дрогнул хрусталь на люстре.
— Прости, сын. Не так я хотел рассказать тебе… Но это все подождет… Скажи, о каком таком внуке ты здесь говорил? Я правильно услышал? У тебя есть сын?
— О да, папа. У меня есть сын, которому исполнилось шестнадцать. Сын, о котором я узнал несколько часов назад. Тот самый мальчик, папа, которого вы вычеркнули из своей и моей жизни, ввиду неблагородной родословной его матери!
— Я ничего не понимаю, Матвей. Я никого не вычеркивал ни из чьей жизни.
— Имя Зоя Данилина тебе о чем-нибудь говорит?
Отец задумался, и мыслительный процесс отразился на его мужественном лице, смягченном временем, мимическими морщинками и выбеленными сединой висками.
— Кажется, что-то знакомое, но я не уверен, что вспомню какие-либо подробности…
— Да? Тогда, может, полтора твоих миллиона освежат воспоминания?
— Полтора миллиона?
— Да. Деньги, которые ты потратил на операцию для нее.
— Беременная школьница с пороком сердца?
— Деньги — лучший стимулятор памяти, не так ли?
— Постой, что ты хочешь сказать? Девочка была беременна от…
— Да! Девочка была беременна от меня! Разве не поэтому ты дал ей эти чертовы деньги?
— Я помню эту историю. Но я понятия не имел, что ты как-то причастен к ней. Матвей, я говорю тебе правду.
— Откуда тогда такая щедрость?
— Тамара… Моя любимая женщина… Она в то время работала акушеркой в городском роддоме. Плакала неделю от того, что ей было жалко девочку, которая без операции умрет, но отказывается делать аборт. Я… Я просто решил помочь. Помню, она потом прислала мне очень милое благодарственное письмо с фотографией своего малыша, но клянусь тебе, сынок, я … Если бы я только знал… Как же так?!
Он раскраснелся, разнервничался сильнее, чем во время скандала с собственной пока еще женой, и медленно опустился на ступеньки, держась правой рукой за сердце.
Лишаюсь последних сил и оседаю рядом. Краем глаза наблюдаю, как отец вытаскивает из внутреннего кармана пиджака серый блистер, выдавливает на ладонь две маленькие таблетки и глотает их. Встаю, подхожу к мини-бару и достаю из него бутылку минералки.
Благодарно кивнув, отец расстегивает две верхних пуговицы на рубашке и жадно пьет воду из запотевшей бутылки. Не знаю, что еще сказать. У меня давно не осталось никаких сил, даже не знаю, на чем работает организм. Последнее, что я ел, был торт на кладбище. За прошедшие двое суток я спал примерно два с половиной часа. Окружающая меня картинка видится, как сквозь туннель, вдобавок ко всему еще и покачивается.
— Ты сохранил ее? — тихо спрашиваю отца, и тот сразу понимает, о чем речь.
— Конечно. Она где-то дома. У нас с Тамарой дома. Поехали к нам, сынок? Познакомитесь, наконец. Отдохнешь. Поешь.
Киваю, не потому что жажду познакомиться с какой-то там Тамарой, поесть приготовленную ею еду или поспать на гостевых подушках. Потому что хочу увидеть фото. Пусть будет еще больнее. Я заслужил.
Мы встаем и выходим из дома, который больше не ассоциируется у меня с семейным гнездышком, только лишь со змеиным логовом.
Даже не знаю, смогу когда-нибудь сюда вернуться…
Глава 34
Зоя Данилина
Три месяца спустя
— Игорь Михайлович, со всем уважением, еще раз повторяю — я не препятствую общению Степы ни с Матвеем, ни с Вами. И никогда не препятствовала. Но и принуждать сына ходить на встречи не собираюсь. Он взрослый парень и сам способен принять взвешенные решения.