Выскользнув в коридор, Алиса обратила внимание на аккуратного мальчика в строгом костюмчике, который стоял у окна со скрипичным футляром в руке и словно невзначай поглядывал в её сторону. Он был какой-то необычный и такой светлый, что Алисе подумалось, уж не ангел ли он и не спрятал ли крылья за плечами. Она видела скульптуры ангелов в католическом храме, куда они с мамой ходили слушать орган. Этот мальчик был на них похож. Он явно собирался с духом, чтобы заговорить с ней. Алиса подошла к подоконнику и сделала вид, что проверяет что-то в папке с нотами (маленькая женская хитрость).

– А я слышал, как ты играешь, – сказал, наконец, ангел. – Я каждый раз слушаю. Мой урок по скрипке заканчивается на час раньше, чем твой по фортепьяно, потом у меня «окошко», а потом сольфеджио. Поэтому есть время послушать. Ты здорово играешь, – он говорил неторопливо, серьёзно, и серые глаза его были серьёзными.

– Как тебя зовут? – спросила Алиса, совершенно не чувствуя смущения.

– Кирилл. А твоё имя я уже знаю. Будем дружить?

– Будем, – девочка старалась казаться взрослой.

Она вспомнила, как Наталья Александровна говорила им перед экзаменами: «Никогда не суетитесь, не трепыхайтесь, держитесь с достоинством». Почему-то Алисе сейчас пришло всё это в голову, хоть она была не на экзамене. Ей просто захотелось произвести впечатление на этого ангела.

– Жаль, что ты ходишь на сольфеджио в другую группу, а так бы вместе занимались, – сказал он. – Ты можешь ко мне в гости приходить, мы живём рядом со школой, тут недалеко…

– Я спрошу у мамы разрешения, – ответила Алиса, теребя кончик своего мягкого шарфа. – Мне пора идти. Мы с мамой договорились встретиться в скверике, а потом погуляем у моря.

– Тогда пойдём, я провожу тебя до гардеробной. А когда будешь у меня в гостях, я сыграю тебе на скрипке, покажу свои книги и записи можем послушать.

– А что ты любишь: классику или эстраду?

– И то, и другое. Только хорошее.

– Я тоже.

Алиса, выбежав из школы, полетела в скверик точно на крыльях. Сколько сегодня всего произошло! Надо рассказать маме. Но мама ещё не подъехала с работы и Алиса, усевшись на одну из скамеек вокруг большой клумбы, стала наблюдать, как высокий пожилой мужчина кормит голубей, тихонько разговаривая с ними. Птицы слетались к нему со всех сторон и с нежным воркованием теснились у его ног, собирая крошки.

Небо было пасмурным, как часто бывает в Прибалтике, но в воздухе витала весна, расправив лёгкие блестящие крылья, наполняя сердце Алисы сладким волнением.

Запел трамвай, подкатывая к остановке, вышла мама. Алиса бросилась к ней, прижалась в её груди. Мама, тихонько рассмеявшись, обняла свою девочку.

Сидя в скверике, они посовещались, куда пойдут обедать, и, конечно, выбрали своё любимое кафе.

– Что ты будешь? – спросила мама.

– Бульон с пирожками, взбитые сливки и кофе с пирожным.

– Умница! А как день прошёл?

– Мамочка, у меня столько всего было! Сейчас расскажу.

В кафе стоял смешанный аромат кофе, ликёров, шоколада и цветов. У барной стойки сидела худощавая женщина, потягивая через трубочку коктейль, а за столиком в углу удобно расположилась девушка с маленькой чашкой кофе в руке. Утонув в своих длинных пепельных волосах, она читала “Отель у погибшего альпиниста” Стругацких (Алиса разглядела название на обложке. «И что это за отель? И почему у “Погибшего альпиниста”?»). Они с мамой сели в центре зала и сделали заказ. Алиса беспрерывно щебетала, рассказывая о событиях дня, а мама тихо и немного устало улыбалась. Девочка любовалась ею: смотрела – и не могла насмотреться. «Моя мама – самая лучшая на свете», – с нежностью думала она, рассматривая каждую мамину чёрточку.

Они решили изменить программу и, отменив поход к морю, медленно пошли по булыжным мостовым в сторону кинотеатра, в здании которого когда-то в незапамятные времена располагался старинный домашний театр. Это была красивая постройка. Раньше особняк принадлежал какому-то барону. Улица так и называлась – «Крыши барона».

Девочку подмывало зайти по дороге в книжный магазин и полистать сборники в нотном отделе, но мама запротестовала, зная, что это надолго.

Взяв билеты в кино, они прогулялись по вестибюлю, посмотрели на себя в старинные зеркала и прошли по лестнице на последний ряд балкона. Погас свет, загорелся экран, но вместо того, чтобы смотреть фильм, Алиса стала внимательно разглядывать пару, сидевшую в первом ряду. Это были – мужчина, похожий со спины на их отца, и рядом с ним кокетливая женщина, которая нежно положила руку ему на колено. Алиса замерла: «Неужели это наш папа?! Мама сказала, что он задержится сегодня на работе…». В груди у девочки гулко и тревожно заколотилось сердце. Она сидела как изваяние, мучительно ожидая, когда же мужчина повернёт голову и можно будет разглядеть его лицо. Алиса боялась смотреть на маму: вдруг та заметит эту пару? Мужчина, что-то нашёптывая спутнице, наконец, повернулся в профиль, и Алиса с облегчением выдохнула – это был не их отец! «Какая я глупая! Он никогда нас не предаст! Как я могла такое подумать?!».

Она представила, как поздно вечером они все вместе будут пить чай на кухне и она расскажет папе о своей пятёрке с плюсом, о красавцах, которые приходили к Наталье Александровне и об ангеле со скрипкой.

«Какие мы счастливые, – с упоением думала девочка, безучастно глядя на экран и крепко вцепившись маме в руку. – Пусть мы всегда будем счастливыми!».

Погода в марте выдалась на редкость холодная и переменчивая: то сквозь мрачную облачную завесу проглядывали первые лучи весеннего солнца, то начинался затяжной дождь, который порой переходил в снег, и снежные хлопья валили так густо, что казалось: весна никогда не придёт!