— Вот и умница, — словно бы с облегчением выдохнул инспектор Хилл. — Он обманет, даже если кажется, что обмануть невозможно.

Советы инспектора пришлись к месту, однако я хотела добиться от мужчины главного — имени того, кто пугал меня.

— Кто такой шут? — в лоб задала я вопрос, стараясь принять самый решительный вид.

Полицейский замялся и отвел взгляд, явно желая как-то увильнуть от неудобного вопроса, вот только возможности сбежать от меня пока не представлялось.

— Зачем вам это знать, мисс Мерсер? — почти жалобно спросил он. — Поверьте, это знание вам никак не поможет. И вообще, справиться с шутом вам не по силам. Если он снова появится рядом с вами — просто бегите.

О своих скромных силах я и так была достаточно осведомлена. Меня воспитывали для того, чтобы вести дом, воспитывать детей и создавать комфорт для мужа. Я не умела бороться со злом, да и сил для таких битв у меня не имелось. Но это не значит, что я не желала знать, кто именно мой противник.

— Вероятно, вы правы. Но я просто хочу знать, с кем мне довелось столкнуться. Думаю, право на это у меня есть.

И снова инспектор молчал, то ли подбирая подходящие слова, то ли пытаясь найти способ как уйти от неудобного вопроса. Стало совершенно ясно, что правда для инспектора Хилла в каком-то смысле была на порядок страшней и опасней самой откровенной лжи.

От этого любопытство разгорелось во мне во сто крат сильней.

— Неужели все-таки… фэйри? — озвучила я ту самую теорию, которая заставляла меня отчаянно смущаться от бредовости произнесенного. Но именно сейчас этот бред начал внезапно походить на правду.

Инспектор страдальчески поморщился. Разговор, который начал он сам, теперь с каждой секундой доставлял Хиллу все меньше и меньше удовольствия. Рассказывать что-то о фэйри определенно не входило в намерения полицейского.

Если, конечно, инспектор Хилл вообще мог что-то сказать о нечисти.

— Мисс Мерсер, есть вещи, о которых думать не стоит. И шут — как раз одна из таких вещей. Просто помните, что бы он ни делал, если вы с ним свяжетесь, рано или поздно погибнете.

Выдав это, полицейский попросту сбежал от меня. Честное слово, от меня — девицы двадцати лет от роду — поспешно унес ноги взрослый солидный мужчина, да еще и служащий в полиции. Я только растерянно глядела вслед служителю закона и раздумывала над тем, от кого же на самом деле сейчас удирает инспектор Хилл.

А к вечеру стало известно, что такой изначально деятельный приезжий начал всеми правдами и неправдами добиваться своего возвращения в столицу.

Новость пришла в дом миссис Мидуэл вместе с преподобным и инспектором Харрисом, который был взволнован, расстроен, но при этом и преисполнен плохо скрываемого злорадства.

Товарищеских отношений между столичным гостем и Харрисом не сложилось, причем, как поговаривали злые языки, для этого изрядно постарались обе стороны.

— И вот теперь этот хлыщ, который ходил по Сеннену как самодовольный павлин, пакует вещи и намеревается убраться восвояси первым же поездом! И даже причин своего побега наглец не соизволил объяснить! — закончил гневную обличительную речь инспектор Харрис, при этом выглядя чрезвычайно довольным.

Выходит, одно только упоминание шута заставило столичного полицейского броситься прочь? Неужели Хилл поступил так, потому что настолько испугался? Испугался, лишь услышав о шуте?

— Мисс Мерсер, а о чем вы сегодня днем разговаривали с инспектором Хиллом? — осведомился преподобный Дарем.

Да уж, наивно было ожидать, что викарий так запросто оставит меня в покое после нашего неудачного разговора в церкви. Выходит, он проследил…

Неодобрительный взгляд, которым я наградила мистера Дарема, не произвел на него особенного впечатления.

— Инспектор расспрашивал меня о странностях в Сеннене и недавнем маскараде, — ответила я, наверное, излишне напряженно. В глазах преподобного зажегся охотничий азарт, который совершенно не вязался с его духовным званием.

— Стало быть, он расспрашивал о шуте, — сделал предсказуемый вывод Генри Дарем. В его голосе прозвучало даже некое удовлетворение.

Священник, похоже, понял все, полицейский — ничего. Мне показалось, что именно в этом и состоит одна из главных проблем нашей деревни: по идее, все должно быть наоборот.

— И что, после того, как вы поговорили про маскарад, Хиллу пришло в голову уехать? — удивился инспектор Харрис и, похоже, окончательно уверился в том, что молодой коллега из столицы полный ноль.

А вот Генри Дарем понял кое-что другое…

— Хилл испугался вашего ухажера в шутовском костюме? — осведомился у меня украдкой священник, когда миссис Мидуэл и инспектор Харрис что-то обсуждали в другом конце гостиной.