А вот убить графа Карлайла и его наследницу — дело совершенно иное. Слишком большие деньги стояли за нашей семьей и слишком сильное магическое наследие.

У меня не было ни единого шанса добиться справедливости и выжить в качестве Бетани Эверс, поэтому… поэтому я подтвердила, что мое имя Элизабет Мерсер. И никто ничего не заподозрил! Совершенно никто, кроме этого пронырливого священника. Я знала все, что знала Бет, мы были похожи как две капли воды — даже знакомые не смогли бы заметить подмену. Однако из предосторожности я поспешила уехать на другой конец страны в маленькую деревеньку, где шанс встретить знакомых смехотворно знал.

Однако провидению было угодно, чтобы и здесь, в Сеннене, меня нагнала судьба в лице Генри Дарема. Теперь стало понятно, чего ради он несколько раз окликал меня как Элизабет, а не Бет или мисс Мерсер. Генри Дарем оказался далеко не так прост, как могло показаться на первый взгляд. Пока другие просто сочувствовали бедной сироте, ничего не подозревая, он наблюдал, сопоставлял факты, в итоге выдвинул смелую теорию относительно меня — а после проверил ее практике.

И непонятно, как именно он поведет себя теперь. Для преподобного выгодно, чтобы правда о пожаре выплыла наружу, ведь тогда условие старого мистера Дарема станет попросту недействительным — нельзя жениться на Элизабет Мерсер, если она уже давно лежит в могиле. Более того, уже в тот момент, когда отцу викария пришло в голову потребовать у младшего сына жениться на дочери полковника Мерсера, Бет не было в живых.

Так Генри Дарем не потеряет наследство.

Но вот что будет со мной? Если те, кто лишил жизни моих близких, попытаются убить еще и меня?

Непременно нужно было снова поговорить с преподобным с глазу на глаз, умилостивить, упросить не выдавать меня. Иначе за мою жизнь никто не даст и ломаного пенса.

Оставалось только надеяться на порядочность Генри Дарема… и то, что он не настолько любит деньги, чтобы обменять на них мою жизнь. Однако последние три года я заставляла себя не думать о людях лучше, чем они того заслуживают.

Внезапно со стуком распахнулось запертое окно — и я обмерла сперва от глухого стука, а после от мелодичного перезвона. Звук был очень приятным, но, казалось, что еще немного — и я лишусь сознания. Оказалось, что рядом с открывшимся окном кто-то прикрепил к потолку музыку ветра. И теперь сквозняк ласково перебирал металлические трубочки.

— Оставь же ты меня в покое! — воскликнула я, в отчаянии зажимая уши, чтобы не слышать тихой мелодии, в которую складывался звон.

В комнате никого не было, но почему-то показалось что все равно шут услышит мои слова, обращенные к нему.

Почему я только не догадалась спросить у преподобного, как именно можно оградить собственное жилище от нечистой силы?! Возможно, это помогло бы защититься от шута хотя бы в собственной спальне. Другое дело, что Хилл говорил о невероятной силе этого существа… А значит, все меры предосторожности могли не сработать.

Музыка ветра как будто в насмешку зазвучала куда громче прежнего.

Я решительно перекрестилась, хотя порой забывала делать это даже в церкви во время службы. Стоит только попасть в беду, как вера в душе крепнет. На какое-то время.

Спать я не ложилась до тех пор, пока не содрала с потолка «подарочек». Постарался нечистый как следует — музыку ветра шут прикрепил на совесть, сорвать ее удалось только минут через пятнадцать мучений. И только после того, как избавилась, наконец, от музыки ветра, удалось немного прийти в себя. Наверное, мне было не настолько жутко, если бы я сейчас увидела идущее по пятам чудовище, однако шут действовал тоньше — он всегда давал понять, что он всегда где-то здесь, рядом, наблюдает за мной. Не давал расслабиться, забыть о себе.

Интересно, к кому же еще заглядывает этот фэйри? Кто в Сеннене принял его предложение?

По крайней мере, мистер Дарем теперь точно вне подозрений, похоже, его рвению в борьбе с нечистой силой подлинное. Но насчет Джорджа Дарема уже ничего неясно.

Да и насчет всех в Сеннене непонятно!

Если шут стал подменышем и неотличим от человека, то… им может быть кто угодно? Ведь тогда фэйри мог вообще прожить здесь, в деревне много лет. И пусть об этом существе говорили как о мужчине, черт его знает, кто скрывался под карнавальным костюмом. Да и голос — шут его точно менял.

Первый раз я за много лет помолилась перед тем, как отойти ко сну. В конце концов, только Творец может спасти там, где бессильны люди. Наверняка преподобный был бы доволен тем, к каким мыслям я в итоге пришла.

Утро несмотря на все произошедшее прошлым вечером, казалось мне прекрасным, особенно в свете того, что сразу после завтра во время прогулки мы с миссис Мидуэл повстречали Джулиана Кина. Тот, сияя улыбкой, поведал, что капитан Дарем с женой отправились в Брайтхилл, чтобы заказать продуктов — скоро предстояло праздновать день рождения Сьюзан Дарем.