— Аконитовое зелье, — засмеялся егерь, притягивая ее обратно.

Гермиона скорчила гримасу отвращения и опять заплакала. Чертово зелье испортило их первый поцелуй после признания! Да что ж такое! Она хотела сделать это настолько романтично, насколько возможно целоваться в камере аврората, на продавленном старом матрасе.

— Как ты его пьешь? Гадость страшная, — волшебницу снова передернуло. Она взяла недопитый стакан с колой и сделала несколько жадных глотков.

— Ты видела как, — усмехнулся Скаб. — Аконит это яд, а он не должен быть вкусным, — поправил выбившийся из-за ушка девушки блестящий локон.

— Ничего в жизни хуже не пила, — скривилась Герм. Она и не заметила, как Скабиор перетащил ее к себе на колени. — И сколько будет выветриваться? — расстроенно спросила Гермиона, посмотрев ему в глаза. И вдруг залипла. Он стал смотреть на нее как-то иначе. М-м-мерлин. Глаза егеря горели хорошо знакомым огнем, опаляя даже самые невинные из ее мыслей, поджигая и вновь плавя волю, подчиняя ее себе полностью.

— Можем отпраздновать по-другому, — то ли предложил, то ли утвердил егерь, прижимая ее ближе, усаживая ее на себя, лицом к лицу. Для удобства Герм перекинула ногу через его колени, окончательно оседлав. “Черт, неужели все-таки здесь”. Гермиона зарделась, сидеть стало неудобно. Она почувствовала его через юбку, низ живота предательски заныл, требуя долгожданной близости.

— Шесть дней еще не прошло, — слабо возразила волшебница, припоминая недавнее обещание. Тело — как обычно — капитулировало, сделавшись податливо-мягким в его руках, но мозг еще пытался сопротивляться неизбежному.

— Но ведь сегодня такой знаменательный день, — плотоядно улыбнулся Скабиор, требовательно смотря прямо ей в глаза. Гермиона со вздохом перевела взгляд на злые губы. Как жаль, что нельзя целовать их! Всю прелесть поцелуев она поняла только с ним, совершенно теряя самоконтроль в такие моменты.

— Попробуй Тергео, — верно считав ее расстроенный взгляд, пожал плечами Крейг, не теряя хватки. Большими пальцами он поглаживал спинку своей ведьмы, посылая по телу горячие импульсы.

— Открой рот, — фыркнула Гермиона, сосредоточившись на еще оставшемся на языке вкусе, ведь именно его нужно было аккуратно убрать, не затронув то зелье, что уже попало в желудок. Она почувствовала себя матерью, которая вела прием в своей клинике. О черт. Если бы она не получила письмо из Хогвартса тогда, то сейчас точно бы продолжила семейную стоматологическую традицию. И уж точно не готовилась бы заняться любовью с преступником прямо в камере! В магической полиции! Мерлин!

Скабиор медленно открыл рот, высунув язык, посмотрел на нее снизу вверх. Любой другой на его месте выглядел бы идиотом, но егерь умудрялся смотреться очень сексуально. Гермиону пробрало, она заерзала на месте, чем только усугубила ситуацию. Низ живота пульсировал, пылко отвечая на тепло, крепко и настойчиво упирающееся в тонкую ткань юбки.

— Тергео! — закусив губу, шепнула волшебница, кончик палочки легко вспыхнул. Впервые ей представилась возможность внимательнее рассмотреть его язык. Гермиона, в детстве навидавшаяся разных муляжей в клинике родителей, с удивлением отметила про себя, что он отличался от нормального человеческого. Язык оборотня был больше похож на собачий — отливал синевой и казался куда более шершавым на ощупь. Так вот почему… О, Мерлин! Сладкий спазм прокатился по телу, едва она подумала о причинах и следствиях.

Крейг закрыл рот, покатал получившийся вкус по языку, счел его удовлетворительным — и вновь перевел горящий взгляд на Герм.

— Ты заколдовала двери? — хрипло спросил он.

— Да. Гарри обещал, что никто не спустится вниз сегодня. Ведь оборотень перед полнолунием очень опасен, — томная улыбка заиграла на губах девушки. Вместо ответа Скабиор хмыкнул и, сцапав Гермиону за затылок, наклонил к себе для поцелуя. Несколько секунд он медлил, отмечая ее реакцию, однако Гермиона воодушевленно терзала его губы, не смущаясь более отвратительного вкуса аконитового зелья.

МакНейр сделал плавное движение бедрами, явно обозначая свои намерения. Томительно-обжигающая волна прокатилась от паха к мозгу, срывая с него пломбы “нет” и “так нельзя”. Какие, черт побери, нельзя возможны в мире, где его любит Гермиона Грейнджер?! Он крепче схватил девчонку за бедра, и отодвинулся назад так, чтобы спиной опереться о стену. Позвоночник немного стрельнул болью, но егерь решил не отвлекаться на такую мелочь, вновь полностью погрузившись в мягкость ее губ. Обманчивые губки мисс Грейнджер, с виду наивно нежные, таили за собой острые зубки. И ему это охренительно нравилось! Как и она вся, драккл! Без этой. Чертовой одежды.

С особым цинизмом Крейг практически разодрал многочисленные пуговицы на министерской форме Гермионы, оголяя грудь. Надо же, сегодня не надела лифчик. Еще лучше!

Гермиона вскрикнула, на секунду испугавшись ярости, с которой Скабиор накинулся на ее грудь, однако вскоре расслабилась под вполне нежными прикосновениями, они не сулили синяков на утро.

Оборотень плотоядно обнюхивал ее, срывая ноздрями запах с белой кожи, слизывая его длинными движениями. Как тогда, в памятный вечер второго дня у него дома. Гермиона и сама спятила примерно также. Мерлин, как она хотела его тогда! И не могла получить! Никогда раньше она не чувствовала такой всепоглощающей страсти. Но сейчас… Вспомнив мучительную волну желания, погубившую ее в тот злосчастный день, девушка нетерпеливо дернула бедрами, призывая его действовать более решительно. Однако Скабиор решил заартачиться, задрав нос и выжидающе глядя на нее темными, расширенными зрачками: