Да, вчетвером тогда ещё летали, на тех машинах, последние, можно сказать, дни, ибо шли на смену старым "Тушкам" "Бойнги" да "Эйрбасы", не на много моложе, правда, зато соответствующие всем международным правилам и нормам.

"2615 исполнительный разрешаю…" – отозвалось в динамиках гарнитуры с дальнейшим сообщением условий взлёта, курса набора высоты и занятием предложенного эшелона полёта. Можно в небо.

– Двигателям – взлётный, РУД держать! – Командовал Гурзанов, осуществлявший старт, для бортинженера Пименова.

– Режим взлётный, РУД держу. – Спокойно ответил Юрий Палыч, переводя рычаги управления тягой двигателей в крайнее положение.

Три реактивные турбины на хвосте "Ту-154" взревели всей полнотой своего узнаваемого «голоса», лайнер содрогнулся от придаваемого ускорения и ринулся по взлётной полосе с резко возрастающим набором скорости. На эйфорию тем немногим пассажирам, что любят этот миг, с маниакальным вожделением, а так же неприятного страха для большинства из салона и взываниям верующих к Всевышнему.

Оказалось, что не напрасно сегодня были произнесены молитвы, а праведников на борту присутствовало явно больше, чем грешников. Ибо, исключительно только по милости Господа Бога, в этот прекрасный день, всей честной компанией, не отправились на тот свет и пассажиры, и экипаж.

Набрав 280 скорости, "Ту154" уверенно оторвался от полосы, повинуясь нарастающей силе тяги своих двигателей, его крылья, своими плоскостями, уже уверенно легли на невидимую опору встречного воздушного потока. Лайнер набирал высоту в штатном режиме, с разворотом на заданный курс. Второй пилот Гурзанов взлетал "на штурвале", управляя машиной в ручном режиме, система автопилотов и автомат тяги будут включены несколько позже, когда самолёт займёт свой эшелон полёта. И тут, в единую секунду, ситуация превратилась в критическую, с почти неминуемой катастрофой.

– Пожар первого и второго двигателей! – Закричал бортинженер, едва ли не опередив сработавшую сигнализацию.

– Отключить пожаротушение! – Среагировал на это командир Сытов решением весьма спорным и категорически запрещённым инструкциями.

– Отключить! – Резко подтвердил Гурзанов, посчитав, что бортинженеру нужна именно его команда, поскольку он, второй пилот был сейчас за управлением.

– Отключено! – ответил Пименов, быстро манипулируя руками на своём пульте. – В первом успела сработать, первый двигатель встал! Второй горит, падает давление в гидравлике…

– Возвращаемся! Третий двигатель – номинал, второй – малый газ! – Выдал единственное возможное решение Гурзанов. – Командир, свяжитесь с диспетчером… курс посадки… хотя, какой там, к хренам собачьим, курс! Шлёпнемся как придётся! Дорогу пускай расчищает, идём на полосу с полными баками, на одном двигателе и гидравлика вот-вот сдуется.

– Есть, второй, понял. – Сытов быстро поправил микрофон гарнитуры и вернул руки на свой штурвал, на случай, когда Гурзанов не сможет совладать с издыхающей гидравликой. – Давай, Саня, дожимаем его, пока хоть что-то работает. – Напутствовал капитан. – Включаю сигнал бедствия! "2615", "Толмачёво-посадка"…

– "Толмачёво-посадка", слышим вас, "2615", сигнал бедствия принят! Тяните, ребята, посадку разрешаю, полоса свободна, вызываю пожарных. – Отозвался в динамиках взволнованный голос диспетчера.

– Тяните, бля, за хер макаку… как бы копыта тут не протянуть… – Легла на самописцы регистратора переговоров неуставная фраза.

Даже с нескольких городских окраин было видно, как цеплялся за небо "Ту154", вытягивая за собой шлейф чёрного дыма. Ему, будто бы, уже почти удалось, несколько, стабилизироваться в развороте со снижением и направлялся он точно на полосу.

– Юра, туши второй! На одном сядем. – Приказал Гурзанов бортинженеру. – Хватит судьбу испытывать, если пойдёт через него утечка топлива, то от нас лишь кучка пепла по полосе останется.

– Третий почти не тянет. Резкая потеря мощности! – "Обрадовал" товарищ Пименов очередной потерей. – Сам, сволочь, останавливается, похоже, топлива не получает.

Показания высотомеров сразу отреагировали на это падением показаний сверх дозволительного.

– Включить автомат тяги!

– Есть!

Последний, из остававшихся в действии, третий двигатель, будто бы как отозвался, вначале, получив порцию керосина, жаль порция та оказалась совсем мизерной, капли с парами, имевшиеся в параллельном топливопроводном контуре, от автомата тяги. Только успели вновь почувствовать контроль над снижением и двигатель встал окончательно. Причину, по которой топливо не поступало, выяснять некогда, а автомат тяги, при повторных попытках задействовать его, сразу отключался, не желая работать с последним двигателем. Сработала сигнализация опасного сближения с землёй. Терпящий бедствие лайнер шёл на полосу без отклонения, но был уже почти неуправляем.