Сойдя на своей остановке, я поймала ее взгляд и, поежившись, принялась рассматривать дома и их номера. Параллельно я убеждала себя, что она ничем мне навредить не может.

Тридцать седьмой дом оказался очень симпатичной пристройкой к основному зданию. Кажется, кто-то решил вместо сада выстроить еще один домик, чтобы он приносил доход. Что ж, жаль, конечно, что Деми будет негде играть, но… Но если все сложится хорошо, то можно будет подумать и о покупке своего жилья.

Но сейчас нужно решить, в какие двери стучать, я, честно говоря, теря…

— Вы дом смотреть? — Из окна первого этажа основного здания высунулась худенькая девушка. — Сейчас мама выйдет!

Не прошло и минуты, как дверь распахнулась и по ступеням тяжело спустилась молодая женщина. Она была бледной до зелени, а большой живот выдавал причину этой самой бледно-зелености.

— Вы уж простите, но на второй этаж без меня подниметесь, — устало произнесла она. — Дом-то мы для дочки моей старшей пристроили, но муж погиб, а жить на что-то надо. Вы, если что, на сколько рассчитываете поселиться?

— Если бы я могла загадывать, — честно сказала я. — Вы хотите двадцать четыре сагерта, верно?

— Верно, — женщина криво усмехнулась, — хотеть-то я хочу больше, да его и за двадцать четыре монеты не спешат снимать. Как же, пристройка, а не полноценный дом.

— Сейчас я смогу заплатить за два месяца вперед.

Женщина, охнув, прибавила шаг и едва ли не втащила меня внутрь нашего с Деми будущего дома.

— Тут все есть, — затараторила она. — Вот, первый этаж, большая ванная комната, кухня, правда, маленькая. Но там же только готовить, верно? Зато гостиная, посмотрите, окна до самого пола! Все свеженькое, Лаврик мой старался, делал…

Она всхлипнула, но не разрыдалась, а, стиснув пальцами переносицу, несколько раз глубоко вдохнула-выдохнула и махнула на лестницу.

— Верх уж сами гляньте. Мебели, правда, мало. Ну вы и сами видите.

Покивав, я направилась наверх. На самом деле этот дом уже запал мне в душу. Светлый пол из полированного, тесно прижатого друг к другу бруса, стены чуть темнее. Обивка дешевая, но выглядит вполне достойно. Из мебели в гостиной только массивный обеденный стол и четыре стула. Кухонную мебель я не рассмотрела, надо зайти и проверить, будет грустно, если там не окажется плиты.

— Эйлин, — спохватилась я вдруг и протянула хозяйке дома руку, — просто Эйлин.

— Тави Ранмарр, просто Тави, — тут же отозвалась слегка улыбнувшаяся женщина.

— Я хочу посмотреть кухню и ванную.

По счастью, все стояло на своих местах. А вот в спальнях было куда грустнее: на грубо сколоченных кроватях не было матрасов. Шкаф был всего один, и тот стоял в простенке в коридоре. Но… Но это все терпимо! Отсюда я отправлюсь на работу, узнаю, есть ли там для меня что-нибудь.

— Матрасы у меня есть, все три отдам за полсагерта, — тихо сказала Тави, — но принести их я не смогу.

— Почему так дешево? — сощурилась я.

— Потому что еще немного — и нам нечего будет есть, — просто ответила Тави. — А вы обещали заплатить за два месяца вперед.

Мне было неловко пользоваться непростым положением нашей домовладелицы, но… Но мы и сами в неприятном положении.

— Тогда давайте заключим договор, и я перенесу матрасы. — Потерев переносицу, я продолжила: — Затем надо найти постельное белье и бежать на работу… Вот же я безмозглая, даже не уточнила свой график!

— Лавка с бельем недалеко, — тихо сказала Тави, — я покажу. Хотя нет, не я, а моя дочь.

Все формальности мы уладили быстро, и я, отдав сорок восемь сагертов, пошла за бельем вместе с дочерью Тави. За три комплекта мне пришлось отдать целый сагерт. Затем Мелли убедила меня сразу пройти по лавкам:

— Со мной дешевле, сразу вас представлю. А вы, кстати, откуда?

— Моя деревня была, — тут я замолчала, потому что не знала, что именно сделали духи Разлома. — Тринадцать лет назад ее не стало. Я не люблю это вспоминать.

— Вы сирота? — с сочувствием спросила Мелли. — Я потеряла только отца, не представляю, что было бы, если бы и мама…

В общем, на работу я попала только через несколько часов. Зато кладовая была забита до отказа: и крупы, и четыре куриные тушки, и овощи, а еще мука и растительное масло.

«А еще у меня осталось пять монет, чтобы заплатить Карин, и пять монет до следующей выплаты. Если в Академии для меня найдется работа», — подумала я и, сунув руку в сумку, пощупала тощий мешочек.