— Д-да.

— Ничего не бойся, девочка. Хранители умеют бороться за свое счастье. Уж я-то знаю.

"Вот только я не "счастье", а просто случайная знакомая", — промелькнуло у меня в голове.

Люди покидали зал быстро, я бы даже сказала — профессионально быстро. Впрочем, ничего удивительного, если им часто приходится собираться здесь.

В огромном пустом зале остались только мы: таинственная и впечатляющая Меровиг Нортренор, я, Гел и Майрус с Кирвалисом. Последний стоял чуть в стороне.

И вдруг я почувствовала, как в артефакт под нашими ногами вновь подали магию.

А через минуту то, что было ясно мне, стало очевидным для всех: камень засветился жемчужно-серым цветом.

— Вы не имеете права, — задохнулся гневом Майрус. — Я родился в Империи, и я требую…

— Сейчас ты не имперец, — оборвала его квэнни Нортренор, — а мужчина. Ты против брака между Хранителем Закона и Эйлин Майрус-Кортован, и ты должен это объяснить или замолчать. Как видишь, мы все в Кругу Истины — никто не сможет солгать.

— Эйлин, — Гел старательно не смотрел в сторону Майруса и Кирвалиса, — повторюсь, я счастлив предложить тебе невинный брак сроком на год и три дня.

— Я счастлива принять твоё предложение, — ответила я.

Говорила с чистым сердцем, ведь предложение Гела было истинным спасением. Хоть и было немного горько оттого, что…

"Не наглей, Эйлин", — одернула я саму себя.

— Обратите внимание, что артефакт не налился краснотой, — проворковала квэнни Нортренор. — А вы могли бы повторить ваши слова? О счастье для дочери и подопечной?

Майрус оказался между двух огней. С одной стороны над ним нависала пугающе необычная женщина, с другой находился Кирвалис. Он пока молчал, но смотрел тяжело, неприятно. Мне казалось, что его взгляд придавливает меня к полу. И я, даже не успев осознать свои действия, прижалась к Гелу.

Он в тот же момент обвил мои плечи рукой и, чуть сжав пальцы, шепнул:

— Теперь все будет хорошо.

— Мне, как имперцу, больше интересны другие слова. — Кирвалис сделал к нам пару шагов. — О любви. В Империи женщина может отказаться от брака, если она не любит мужчину.

Поддержка Гела придала мне сил, да и Кирвалис, о чем бы он ни договорился с Майрусом, не слишком меня пугал. Здесь, на Севере, он ничего не мог нам сделать. В отличие от моего подлого бывшего мужа.

— Весь вопрос в том, — сказала я, — что происходящее здесь не ваше дело.

— Алвориг Кирвалис — мой добрый друг, — начал было Майрус, но пол под его ногами стал насыщенно-красным. — Неважно. Эйлин, ты любишь этого человека?

— Знаешь, что самое забавное? Что я не обязана отвечать, — возможно, в моем голосе прозвучало злорадство.

Но виновата ли я в том, что хочу сполна заплатить Майрусу? За всю заботу, за всю любовь и за все внимание, что он нам подарил.

Кирвалис вытащил из кармана свернутый в трубку пергамент, подошел к нам и похлопал им по плечу Майруса. Я же поразилась тому, какого хорошего качества была эта выделанная кожа. Неужели…

— Меня устроит твоя дочь. Вместо матери, — коротко бросил Кирвалис. — Я оплачу пансион квэнни Лауры и заберу Демельзу, едва ей исполнится семнадцать.

Меня пробила нервная дрожь. Пансион квэнни Лауры в народе назывался пансионом покорных. Никто не знает, что там делают с несчастными девушками, но эффект един для всех — запуганные, теряющие сознание от громкого крика квэнти, становящиеся ласковыми покорными женами.

Кирвалис, более не заинтересованный в происходящем, развернулся к нам спиной и ушел.

— Что ж, — Майрус бледно улыбнулся, — что ж…

— Я не дам своего согласия на пансион для Деми, — отрезала я. — Я уже почти замужем и ты обязан получить мое согласие!

Квэнни Нортренор пыхнула последний раз трубкой и, эффектно выбив ее, убрала в пространственный карман. После чего ехидно прищурилась и с интересом спросила:

— Ты так беден, что проиграл жену в карты? Хотел разом поправить своё состояние?

— Н-нет, — выдавил Майрус, пол под его ногами стал розоватым.

— Не в карты? Хм, в кости? Тоже нет.

— Я бы никогда не поставил на кон Эйлин! — рявкнул Майрус. — Это была модная в сезоне игра на…

— Колдовские контракты, — вместо него договорила я. — Как же я умоляла его не играть!

— Ничего не понимаю, — Гел притянул меня к себе, — ты хочешь сказать, что взрослые люди действительно играют в игру, где в результате проигрыша они окажутся под действием колдовского принуждения?