– Так что же мне теперь делать?

– Открыть люк и выйти.

– В океан?

– Ты в буметоне.

– Послушайте, люди, поймите же: этот ваш буметон или другое устройство мне не знакомы. Я всего лишь отставший в развитии космонавт, который много лет просидел в металлической банке в космосе.

И тут он услышал шум голосов. Кто-то звал его по имени, какой-то бас рассуждал о его космолете, басу вторил целый хор высоких и низких голосов. Вдруг все стихло.

– Открывай люк, - услышал он голос Тода.

– Что...что это было?
– спросил он.

– Ничего особенного. Они хотели тебя услышать и прорвались в канал.

– Кто?

– Ну, все. Открой, наконец, люк. Не понимаю, чего ты ждешь?

Гоер защелкнул шлем скафандра и оперся руками о зажимы шлюза. Он колебался. "В конце концов я ничем не рискую", подумал он и открыл зажимы. Дверцы шлюза беззвучно раздвинулись, не слышно было даже свиста воздуха. Он выглянул в открытый люк. Было абсолютно темно, чернее, чем в знакомой ему извечной тьме космоса.

– Слушайте, где я? Вы меня слышите? Где я...
– все громче кричал он.

– В буме...
– начал было Тод, но Эпси прервал его на полуслове.

– Ты на космодроме.

– Но тут ничего нет. Тьма!
– крикнул Гоер и тут же увидел, что снаружи мгла рассеивается. Ракета стояла на чем-то светящемся и со всех сторон была окружена мягким фиолетовым мерцанием.

– Теперь светло, Гоер?

Он ответил не сразу, но Эпси ждал.

– Да, уже светло, - сказал Гоер.

– Этот цвет тебе нравится?

– Ну, если он нравится вам...

– Хм... это не совсем так, но в конце концов не важно. Выходи из ракеты.

Он вышел, соскользнув по скобам люка, и оказался на эластичной, прогибающейся поверхности: "Похоже на мокрый луг", подумал он. Неожиданно пришла мысль, что впервые на этой планете он вспомнил Землю.

– Я вышел, - решительно сказал он.
– То, на чем я стою, прогибается. Оно выдержит мой вес?

– Не бойся. Ты стоишь на силовом поле. Оно эластично, но гораздо прочнее любого материала, который ты знал на Земле.

– Куда мне идти?

– Мы тебя примем, но к тебе никто не выйдет.

– Почему?

– Будем считать, что таковы наши обычаи.

– Странно. Многое изменилось с того момента, как я покинул Землю, и, похоже, не к лучшему.

– Ну, об этом судить еще слишком рано. Пока можешь снять шлем. Мы приготовили тебе земную атмосферу.

– То есть как - мне?

– Ну, просто синтезировали ее по самым лучшим земным образцам. Специально для тебя.

– А вы?

– Нам это ни к чему, - сказал Эпси и замолчал. Гоеру почудилось, что в голосе Эпси прозвучали какие-то особые нотки.

– Как это ни к чему?

– Он этого не поймет, Эпси, - вмешался Тод.

Гоер не стал раздумывать над услышанным. "Все это кажется совершенно нереальным, - подумал он, - и уж, действительно, фантастически сложным, чтобы понять сразу".

– Я снимаю шлем, - громко сказал он и тут же почувствовал запах соснового бора. В этом запахе было что-то еще. Некоторое время он не мог понять, что именно, но потом вспомнил, что так пахнет воздух над разбивающимся о замшелые валуны горным потоком. Он несколько раз глубоко вдохнул. Видимо, его услышали, потому что Тод спросил:

– Хорошая работа, а?

– Я предпочитаю воздух без запаха, - сказал Гоер.
– Тот воздух, что мы оставили на Земле, не для космонавтов. Вернусь на Землю, буду дышать им, а не вернусь... Нет, я предпочитаю без запаха.

– Хорошо, - сказал Эпси.
– Переносим тебя в кабину твоего космолета.

В тот же момент ракету охватила фиолетовая мгла, контуры корабля затуманились и пропали. А когда лиловое свечение исчезло, Гоер увидел, что находится в кабине космолета. Это, действительно, была кабина его космолета. В автолекторе были видны сведения о Регуле, которые он прослушивал, прежде чем покинуть космолет.

– Но космолет сгорел!
– громко крикнул он.
– Сгорел в атомном излучении Регула. Я не мог изменить траекторию полета и покинул корабль... Слышишь, Эпси, он сгорел... Как я могу находиться внутри космолета, которого нет...

– Ты в его копии, в точной копии, ограниченной несколькими помещениями. В некотором смысле мы были внутри него, прежде чем он сгорел, и получили информацию, необходимую для его воссоздания. Ведь должен же ты где-нибудь жить на этой планете. Это было наиболее простое и самое удобное решение. Разумеется, мы и сами могли бы что-нибудь придумать, но, боюсь, наделали бы при этом массу ошибок. Мы плохие знатоки твоего времени.