Бойцы управления знали свое дело. Но это мало им помогало.

Солдаты постоянно отступали короткими перебежками, прикрывая друг друга огнем, чтобы не допустить студентов до близкого контакта, в котором они потеряют все свое преимущество в дистанции, и это было нам на руку — линия боя сильно сдвинулась от нас, и пули над головой жужжали все реже. Те, кто лежали рядом с нами, давно уже вскочили и дали деру, но я успел доползти до Ники и сжать ее руку, не позволяя подняться и нарваться на шальной выстрел. Надо ждать. Пока еще надо ждать.

Солдаты выбили шестерых студентов — кого ранив, а кого и сразу насмерть. Студенты ответили четырьмя солдатами, один из которых с головой провалился в ставшую внезапно податливой землю. Для солдат ситуация осложнялась тем, что они упорно пытались спасти раненых, и каждый новый выводил из боя не только себя, но и еще двоих, кто кидал оружие на ремень, и хватали его под руки. Студенты же не морочили себе головы подобными вещами и просто оставляли раненых там, где они были.

К тому же, из общежития повалил новый поток студентов, сразу разделившийся на два потока поменьше. Один, едва завидев, что происходит — разворачивался и бежал в сторону общего поля, второй — сразу же бросался на строй солдат, разворачивая свою прану. Судя по всему, в коридорах общежития солдаты, лишенные преимущества в дистанции, быстро проиграли свой бой.

— Давай красную! Красную давай! — завопили откуда-то из рядов солдат.

Красная — это нехорошо. Что бы он ни имел в виду, красная это всегда плохо, и, если до этого дошло, то сейчас что-то будет. Подойдет подкрепление, или что-то еще случится…

Я не хочу знать, что именно. Так что сейчас лучшее время, чтобы делать ноги.

— Вставай. — скомандовал я Нике, и, подавая пример, встал сам. — Надо бежать.

— Куда? — деловито, будто ничего такого вокруг не происходит, осведомилась Ника. — В какую сторону?

— Понятия не имею. — признался я. — Туда, где безопаснее. Где можно спрятаться и переждать.

— Не знаю, где. — мотнула головой Ника.

— Тогда валим в лес! — решил я. — Там нас найти будет сложнее всего! Давай, обходим общагу и вперед!

За спиной что-то громко зашипело, я обернулся. Из строя солдат в небо взлетел ярко-красный огонек сигнальной ракеты.

И, вторя ему, откуда-то с территории академии взлетели еще несколько таких же огоньков. Один, два, три, четыре. В общей сложности, пять.

Значит, проблемы у солдат возникли по всей территории.

Значит, точно на этой территории нет ни единого безопасного места. Значит точно надо сваливать, пока тут все не устаканится.

Мы побежали в сторону общежития, свернули возле главного входа, но, едва он остался у нас за спинами, как тут же что-то громко взорвалось, послышался звон разбитого стекла, а потом громкий и грозный голос:

— Эй, вы! А ну стоять!

Финальной точкой этой фразы должен быть стать щелчок затвора, но его не было. Оно и понятно — у этих ребят оружие готово к немедленному открытию огня если не с того момента, как они прибыли в академию, то с момента начала боя со студентами — точно.

Кстати, о прибытии… Как они, собственно говоря, сюда добрались?

— Оглохли, что ли?! — занервничал солдат за спиной. — А ну развернулись! Руки не поднимать! Эй, я с вами разговариваю!

Грохнул одиночный выстрел, трава справа от меня и чуть впереди плюнула фонтанчиком земли.

Нервный попался. Наверное, единственный, кому удалось выжить в общежитии и выйти из него.

Я медленно развернулся, стараясь не провоцировать солдата резкими движениями. Несмотря на то, что он держал оружие направленным нам в ноги — примерно туда же, куда он только что выстрелил, — я знал, что вскинуть его и выстрелить прицельно не займет и секунды. Учитывая то, насколько солдат на взводе — даже меньше.

А он был серьезно на взводе. Он был очень сильно потрепан и очень этим недоволен. Шлем на голове отсутствовал, и половина коротких волос слиплась от крови. Один глаз был ярко-красным, будто в нм лопнули все сосуды разом, а под ним кровоточила длинная глубокая царапина до самой шеи. Перчатка на левой руке, держащей цевье винтовки, отсутствовала, кисть угрожающе покраснела, а где-то уже пошла волдырями от ожога.

Про одежду и говорить нечего — местами от нее остались сплошыне лохмотья.

— Спокойно. — проговорил я, насилу переборов в себе рефлекс примирительно поднять руки, демонстрируя, что в них нет оружия. — Мы никому не желаем зла.

— Вот и отлично, вот и молодцы! — плохо скрывая ярость, выдохнул солдат. — Тогда все вместе прямо сейчас идете на платформу, на которую прибывают позда! И чтобы без глупостей, стреляю без предупреждения!

— Не надо стрелять. — миролюбиво произнес я. — Мы ничего не делаем, просто идем мимо.