Шрифт:
Джо улыбнулся и поднял указательный палец, как человек, который слышит любимое место в песне.
– А он первый заговорил. Говорит, я, Игорь, знаю одного человека… Игорь – это я, если что. Так меня зовут, то есть. Игорь – это моё имя… Игорь меня звать…
– Мы поняли, – сказал Джо.
– И он меня по имени назвал. Знаю, говорит, одного полицейского, который торгует амфетаминами. Детям их продаёт. И подросткам. И сделать с ним ничего нельзя, потому что его начальство прикрывает. Ищу, говорит, неравнодушных людей. Тихо так говорит. В душу смотрит. И я понимаю, что знает он мою историю. И мне так…
Плёнка отвёл взгляд. Он смотрел мимо притихших ребят в окно, за которым текла серая река.
– И мне так стыдно стало. Да мне… я так себе и не простил. Но тут что-то… Как будто он сказал мне: «Почему ты живёшь как раньше? Ходишь с теми же. Деньги сшибаешь. Сделай что-нибудь!».
– И пригласил в библиотеку.
– Да вот. Только я не понимаю ни хрена пока. Думал, встречу тут… ну людей, которые.
Плёнка стал делать руками жесты, как будто рубил что-то ребром ладони.
– Что-то вроде деятельной организованной группы, – подсказал Джо. – Или общественной организации. Или партии. Возможно, радикального толка.
– Во. Толка. Такого толка.
– Понятно. Интересно, – сказал Джо. – И ты видишь перед собой не тех людей, которые способны вывести на чистую воду криминальную тварь.
– Ну как бы… да.
– Что ж, от имени нашего собрания приношу извинения. Но призываю не торопиться с выводами. Может, у кого-то получится тебе помочь в твоей задаче. Поговори, послушай наши истории. А может, через некоторое время к нам из библиотеки придёт новый человек. Кто он будет? Человек с историей, похожей на твою? Или, скажем, журналист, которые устал писать об одежде для кошек и решил провести серьёзное расследование.
Катя заметила, что грызёт большой палец: всё рассказанное было очень интересным, и ей казалось, что вот-вот она сообразит, что именно задумал робот, но с каждым словом Джо в этом уравнении появлялось больше переменных, и пока решения не находилось.
– Но этот полицейский, – сказал Плёнка. – Наркоторговец. Где его теперь искать?
– Я верю, что это знак, – сказала Галя напевно. – Быть может, не было никакого торговца. Просто Посланник сообщил, что тебе, Игорь, не надо жить как прежде. Тебе ведь и хотелось посвятить себя чему-то большему. Верно?
Плёнка нервно повёл плечами. Поморгал и кивнул.
– Хорошо, – сказал Джо. – Катя?
Все перевели взгляды на Катю, и она заметила, что Плёнка выдохнул с явным облегчением.
– Катя, не хочешь рассказать свою историю? No pressure. Можно в другой раз.
– Да запросто. Только, боюсь, что на фоне истории Плёнки это будет довольно бледно. Хотя… если подумать, я чуть не… – Катя засмеялась. – В общем, я собиралась заставить Посланника носить кофе в постель…
Не так, как ты
Через два дня Катя объявила, что уходит из дома жить в Приют.
На выходе из офисного здания, которое ребята и называли Приютом, Катю встретил Ани. Они пошли пешком вдоль набережной. Катя пересказывала то, что услышала на встрече. Ани смотрел на серую воду Москвы-реки и бетон набережной.
– И как они отреагировали на то, что ты рассказала?
– Смеялись, когда я рассказывала, как хотела перепрошить Посланника. И в целом поддержали моё желание стать актрисой.
– И что ты думаешь?
– Не знаю. Думаю, что это хорошо. Разве нет? Когда ты сильно чего-то хочешь, тебе дают шанс. Судьба отправляет посланника. Разве не так обычно бывает?
Ани втянул воздух, как сигаретный дым, выпустил облачко пара обратно в серый московский туман и сказал:
– Я ехал на работу и всё думал об этом твоём роботе. И о твоём школьном психологе. И вспомнил, что у меня есть друг детства, который работает как раз школьным психологом. Да, у богатых в школах – живые люди.
– Какой живой человек выдержит работать в школе?
– И не говори! Но им много платят. Так вот, я попросил его совета, как управиться с сестрой-подростком. Рассказал и о роботе из Макдональдса. А у него, оказывается, при школе есть актёрская студия. Можно тебя устроить, хочешь? Говорит, весьма перспективно.
Катя задумалась.
– Спасибо, нет. Пока нет.
– Ты больше не хочешь стать актрисой?
– Не хочу быть под твоим присмотром.
Ани ничего не ответил, и Кате показалось это странным. Обычно он не стеснялся зудеть по полчаса, подбирая то одни слова, то другие. Будто её голова была комнатой, а он задвигал в неё один пыльный диван за другим. А тут замолчал, словно человек, стоящий у огромного строительного робота с голосовым управлением, в страхе ляпнуть что-то не то.