С ним такое тоже бывало. Поднимешь взгляд и внезапно понимаешь, что кругом Италия.

Анна вдохнула так, будто сделала это в первый раз за время их разговора, будто всё это время на её голову был надет мутный пластиковый пакет, а Павел нечаянно его снял. И вот после душного, пропитанного дешёвым кофеином воздуха аэропорта и ароматизированного воздуха такси её грудь наполнилась свежим воздухом, который совсем чуточку, ненавязчиво пах хвоей.

Анна открыла рот, видимо, чтобы что-то ответить, но не нашлась. Павел заметил удивление на её лице, какое часто бывает у человека под мемблокаторами. Павел поймал себя на том, что слишком пристально разглядывает её, и спрятал взгляд: не надо, чтобы Анна заметила, что он догадался, что она на препаратах, подавляющих память. Ничего позорного, каждый десятый их принимает, но иногда вежливее быть глупым, чем всё понимающим.

Анна тоже отвела глаза, старательно разглядывая холмы и теплицы вдали, как вежливый гость, который рассматривает новый ремонт под комментарии хозяина. Да, здесь было красиво: вечернее солнце подкрашивало кипарисы и траву в золотистый и изумрудный.

– Когда я рос в России, – сказал Павел, – я был уверен, что живопись – своего рода ложь. Не бывает в реальности таких прекрасных мест, как не бывает богатырей и прекрасных принцесс, о которых пишут в романах. Но когда в первый раз попал в Италию, увидел своими глазами именно такие пейзажи. Захватывающие дух. Умиротворяющие. Посмотрите на кипарисы – я всегда думал, что это мазки кистью. Но кипарисы именно такие – остренькие.

– Италия пахнет хвоей, – выдохнула Анна.

– Что? А, да.

– Надеюсь, я вас не разочаровала при личном знакомстве. Сколько мы уже общаемся в чатах? Два года?

– Нет, полтора максимум. Два года назад я ещё не работал с Инквест. Или правильней сказать «с Инквестом»? Игорь каждый раз морщится, когда я склоняю название.

– Морщится? Окей. Я тогда тоже буду склонять. Люблю потроллить Игоря. Так как я вам?

– Хорошо. В личном общении все как правило куда приятнее, чем в сети.

– Да. Я постоянно подкалываю окружающих, а смайлики ставить ленюсь. К тому же, мне кажется, что смайлики убивают шутку. Нет? Впрочем, что я всё о себе? Вы ведь хотите меня что-то спросить.

– Разве? – Павел похлопал себя по карманам, видимо, не знал, куда девать руки.

– Сейчас самое время.

– Да нет, я…

– Лучше прямо сейчас. Ещё несколько минут и придут итальянцы.

Павел неуверенно поправил галстук: он долго не решался его надеть, потому что редко носил галстуки. Но у него давно был куплен вязаный – нестрогий, но модный галстук, который Павел берёг для случая, когда захочется выглядеть не слишком официально, но нарядно. Уверенности ему галстук, впрочем, не прибавил, потому что теперь Павел постоянно думал о том, не торчит ли галстук криво.

– Ну же. Разве я не внушаю доверия? – продолжила Анна улыбаясь. – Мне все говорят, что я сразу располагаю к себе людей, хоть и язва.

– Внушаете. Но у нас конфликт интересов.

– Неужели?

– Вы представитель инвестора, а я нанят подрядчиком.

– Так, и что?

– Ваша задача – как можно быстрее замести все эти дела под ковёр. Чтобы не дай бог никто не узнал об этой истории.

– А ваша?

– Я бы хотел…

Павел делал неопределённые движения, подбирая слова, будто пытался переложить из руки в руку комок ваты, измазанный вареньем.

– Как это говорится? – Павел посмотрел на небо, словно надеялся прочитать подсказку в рисунке облаков. – Нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц? Но можно по крайней мере не уронить скорлупу на пол, не обляпаться белками, не сжечь…

– Понимаю. Вы хотите себя проявить.

Павел запростестовал, Анна его мягко прервала.

– Всё хорошо. Всякий специалист ищет возможность себя показать. Это говорит только о том, что у вас есть амбиции. И прекрасно: мы в Инквесте не работаем с теми, у кого амбиций нет.

– Да, хорошо, – помялся Павел, и как бы вам сказать…

– Скажите, как есть. Терпеть не могу, когда ходят вокруг да около.

Из-за кипариса вышел высокий стройный робот. Павел подобрался и нащупал что-то в кармане пиджака.

– Вы ведь не будете в него стрелять? – робот был ещё далеко, но Павел понизил голос.

– А это он?

– Кажется, нет. Сейчас выясним.

– Нет, стрелять не буду. Я вам Клинт Инствуд? Кто мне ружьё доверит?

– Но…

– Да бросьте. Хотела бы – сразу прислала бы экстерминатора. А так видите же: сама потащилась в эту глушь с утра пораньше. Даже причесаться толком не успела.

Павел покосился на Анну. Она пригладила прядь, которую растрепал ветер. Павлу почему-то захотелось протянуть ладонь и поправить её волосы.

– Я фигурально выразилась, прекратите на меня пялиться. И нет, не буду я стрелять в вашу драгоценную машину. Я – как и вы – заинтересована его сохранить.

Павел медленно кивнул.

– Ну или просто я хороший человек, – добавила Анна с улыбкой.

Павел улыбнулся, напряжённо изучая робота, который уже почти приблизился. Получилось, будто он улыбается роботу.