— Обедаем, — тут же ответил капитан. — Представляешь, Марианна, как оказалось, просто потрясающе готовит! Не веришь? Я бы тоже не поверил, если бы не видел собственными глазами. Не желаешь присоединиться?

— Я сыт, капитан, — ответил Зарен, и его глаза полыхнули, когда он посмотрел в мою сторону. — Кому-то надо и работать.

Лишь когда он скрылся, я смогла свободно вздохнуть. Рядом с этим старпомом у меня каждый раз возникает ощущение, что он просто хочет вышвырнуть меня за борт. И думаю, он будет только рад, если выяснится, что я не умею плавать.

После обеда мы с Эриком отправились в нашу каюту. Там у нас завязался разговор, и я снова слушала рассказ об этом мире, стараясь запомнить всё. Вдруг мне это может пригодиться?

— Эрик, а что это за корабль? Чем вы занимаетесь? — задала я вопросы, которые уже давно крутились в моей голове, но так и не были озвучены до этого момента.

— Этот корабль — наш дом, Марианна.

— Как это?

— Все мы отверженные. У нас нет иного дома.

— Я… я не понимаю.

— Наш капитан вместе со старпомом собрали нас всех здесь. Кто-то бывший раб, и они его выкупили, подарив дом и семью. Есть те, кто были рождёны свободными, но по факту также бесправны, как и рабы. Нас объединяет одно — мы все были несчастны и никому не нужны, пока нас не собрали здесь всех вместе. Этот корабль — наш дом, а команда — семья. Больше у нас ничего нет, — ответил ирглинг, и моё сердце сжалось от боли. Как же всё это было ужасно и несправедливо. — Мы подрабатываем перевозками грузов, иногда подвозим и кого-то из существ.

То есть, они перебиваются случайными заработками. Тогда понятно, почему у них так мало еды на корабле. А если работы не будет? Что будет тогда? Как быть в этом случае?

Как же всё это несправедливо! Почему они должны так жить? Это уже не жизнь, а выживание. Правда, это наверняка всё же лучше, чем жить в неволе.

Ну почему же с мужчинами в этом мире так жестоко обходятся?

— Последнее время мы всё реже стали выкупать невольников. Места на корабле практически нет, да и работы всё меньше.

Да, как бы они ни старались, но помочь всем у них не получится.

— Вы не пытались обосноваться где-нибудь?

— На это нужны деньги, и немалые, а у нас за душой лишь жалкие гроши. К тому же, если мы осядем на земле, то есть вероятность, что кто-то из нас снова может оказаться в рабстве. На земле мы — никто, несмотря на то, что числимся свободными. Если кто-то из женщин пожелает одного из нас, то закон ей не будет помехой.

— Но ты ведь сам говорил, что мир начал меняться с появлением избранной!

— Да, но изменения пока не настолько глобальны. Многие женщины до сих пор противятся этому и делают всё, чтобы этот мир никогда не изменился. Последователей избранной ещё не так много, как хотелось бы, но мы верим в лучшее.

Этот разговор лёг тяжёлым грузом на мои плечи.

Остаток дня все мои мысли были заняты только этим. Я то и дело прокручивала в голове произошедший разговор. Мне почему-то совершенно не верилось в то, что выхода из ситуации нет. Он есть, но мы его просто пока не видим.

На ужин мы отправились в столовую. Всё внимание, как и первый раз, вновь было обращено на нас. Только вот меня это больше особо не волновало. Теперь, понимая, кем являются все эти мужчины, и что им пришлось пережить, я могу понять их реакцию на меня. Они мне не доверяют. У них просто нет причин хорошо думать обо мне.

После ужина мы с Эриком отправились на верхнюю палубу и вместе провожали уходящее солнце. День подходил к концу, а груз на моих плечах продолжал давить.

Мне так хотелось найти выход и помочь им всем…

Только вот что я могу?

Да, я женщина. Скорее всего, у меня в этом мире есть состояние, которое могло бы помочь им, но я этого не помню. И если честно, не хочу вспоминать. Так страшно стать той, кого я сейчас осуждаю…

Тогда как же помочь? Что я могу?

Ничего. Я ничем не могу им помочь, и это сводит меня с ума.

Засыпала я тоже с мыслями именно об этом. Я никак не могла расслабиться, но затем всё-таки уснула. После чего мне приснился странный, но такой реальный сон.