– Девчонки, вы как хотите, но он мой! – заявила во всеуслышание Катька. Закинула ногу на ногу и подтянула и без того короткую юбочку так, что стал виден край кружевных чулок. – Вик вчера весь урок на меня засматривался. Эй, блаженная, он тебя вчера зачем останавливал? Обо мне расспрашивал?

Я сделала вид, будто не понимаю, к кому обращаются, продолжая зубрить лекцию. Надо же, как вывернула, решила, что Валентин спрашивал меня о ней? С чего бы вдруг? Мы с Катькой никогда не были подругами. Наверное, ей так проще было оправдать поступок привлекательного препода. Конечно, Катерина Кузнецова привлекательная, к тому же не отличается моральными принципами. И все же я не могла и не хотела представлять ее рядом с Валентином Петровичем. Это все равно, что посадить в клетку с тигром бешеную болонку, возомнившую себя хищницей.

– Эй, убогая! – крикнула Катька. – Комарова, к тебе обращаюсь! О чем с торбой разговаривал мой Вэл?

Ее Вэл?! Мне прямо-таки захотелось рассмеяться в голос. А еще сказать, что нам с Валентином Петровичем вообще было не до разговоров. Мы несколько другим занимались.

Правда, вслух я произнесла иное. Сначала хотела послать бешеную блондинку куда подальше, но передумала, воспользовавшись иным доводом:

– Не беси меня, Кузнецова, – рыкнула, не отрываясь от тетради. – Тебе же хуже будет.

– Ой, напугала, – хмыкнула Катька. – Что ты мне сделаешь, блаженная?

– А ничего, – спокойно произнесла я. – В следующий раз, когда понадобится курсовая или реферат, обращайся к кому-нибудь другому.

Кузнецова хмыкнула для порядка, но тотчас заткнулась. Что и говорить – мои курсовые ценились высоко, да и цены отличались демократичностью. Я вообще бралась за любую работу, только бы поскорее накопить нужную сумму. Хотя, Катьке знать об этом не стоило. Она и ее подружки только и могли потешаться, рассматривая мою поношенную одежду и удивляться, как это молодая девчонка может не пользоваться косметикой, не носить украшений и не посещать салоны красоты.

– Идет!.. – шепнула соседка Катерины.

И все девчонки притихли. Олег Бондарев, единственный представитель мужского населения в нашей группе, приуныл. Ну да, прежде ему доставалась львиная доля внимания, несмотря на непрезентабельную внешность. Не всем нравились долговязые парни с жиденькими рыжими волосами и гигантским самомнением. Теперь же, когда в институте появился Валентин Петрович, Олежке вообще ничего не светило.

– Добрый день, – вежливо поздоровался Валентин Петрович, входя в аудиторию. – Вижу, все уже в сборе. Это хорошо, потому как я патологически не переношу людей непунктуальных. Так что драть буду и за опоздания, и за невыученные темы.

Общий возбужденный многоголосый стон прокатил по аудитории. Кажется, девчонки слишком буквально восприняли слово «драть». Полагаю, Валентин Петрович имел в виду совсем не то, о чем размечтались они. Или нет? Вдруг, он действительно будет драть всех желающих?

– Кто готов рассказать нам о литературе барокко? – строго спросил препод. – Что можете нам поведать об испанском гонгоризме?

Я не отрывала от него глаз. Сегодня на Валентине Петровиче был свитер, на шее повязан шарф. Синий такой, с золотыми рыбками. Мой шарф! Тот самый, что подарила мама. Мне непременно нужно было его вернуть, и Валентин Петрович как будто знал об этом, открыто демонстрируя преимущество.

– Ирина Комарова, – проговорил он, и голос его как будто потеплел. – Расскажете нам о Луисе де Гонгора? Читали его «Оду на взятие Лараче»? Выходите же, не стесняйтесь.

Читала, но сейчас совершенно забыла. Забыла обо всем, кроме этих голубых глаз и мягкого, обволакивающего голоса препода. Поднялась с места и на негнущихся ногах поплелась к преподавательскому столу, точно загипнотизированная удавом маленькая мышка. Валентин рассматривал меня с откровенным вожделением, перебираясь горячим взглядом от груди к низу живота и невольно вгоняя меня в краску. При этом он теребил пальцами шарфик, и мне мгновенно вспомнились движения его умелых пальцев у меня в трусиках.

Ну, и как прикажете в таких условиях рассказывать о мифологической поэме, венце поэзии Гонгоры?

После того как Валентин Петрович продекламировал этот отрывок, по учебному залу снова прокатил восторженный стон. Вот только препод читал стихи, глядя мне в глаза. Я худо-бедно ответила на поставленный вопрос и опустила глаза в тщетной надежде, что теперь-то меня отпустят.

– У кого есть вопросы по теме? – спросил препод.

– А можно не по теме?! – радостно воскликнула Катерина. – Вы женаты, Валентин Петрович?

– Есть ли у вас странички в соцсетях? – спросила Маша. – Можно, я постучусь к вам в друзья?

Вопросы сыпались как из рога изобилия, и все это время я стояла рядом с Валентином Петровичем, мечтая провалиться на этом месте. Особенно когда препод приобнял меня за талию – как будто бы дружески, но у меня от этого прикосновения мурашки поползли вдоль спины. Стало вдруг нечем дышать. А трусики вновь намокли.