— В особняке вы будете в безопасности, — убедительно произношу и из-за стола выхожу. — Здесь охрана.

— Нет-нет, — даже слушать меня не хочет. — Мы к маме переберемся.

— Исключено, — с трудом сдерживаю гнев. — Ты останешься дома на правах моей жены.

Видимо, моя фраза звучит чересчур властно и жестко. Волнение перерастает в злость. И Снежана опять закрывается от меня. Временное перемирие, что мы достигли благодаря малышкам, и тепло, которое только начало разогревать нас, — все летит к чертям из-за моих небрежно брошенных слов.

— Я не давала согласия, — складывает руки на груди, а сама смотрит на меня с прищуром. — Мне еще список условий составлять. И контракт изучать. А потом я, может, подумаю, заключать ли с вами сделку, Вадим Дмитриевич, — припечатывает меня официальным обращением. Будто меня самого при этом копирует. Даже интонации похожи.

Неужели именно так я выглядел в ее глазах утром? Все, что она поняла и услышала, — будто я предложил ей сделку? Отчасти так и было, но…

Вздыхаю тяжело, рискую ближе подойти к Снежане, ледяной и одновременно обжигающей. Как горячее мороженое.

Перехватываю ее руки, заключаю маленькие ладони в свои и, воспользовавшись секундным замешательством, легко целую. Но тут же убираю ее кисти от лица, однако не отпускаю.

— Снежинка… — произношу как можно ласковее, хотя мне чертовски сложно сейчас сохранять самообладание. — Все, что я делаю, исключительно для блага малышек, — всматриваюсь в небесно-голубые глаза, слежу, как дрожат пушистые ресницы. Давлю на самое ценное — на детей. — Я лишь хочу, чтобы вы рядом были, понимаешь? И чтобы дочки росли в нормальной семье.

Снежинка тает. Медленно, неуверенно, но изменения я замечаю. На место дерзкой и боевой женщины, что вселилась в нее внезапно, ко мне возвращается милая, домашняя девчонка, которая буквально погибает от паники.

— Мне страшно оставаться в твоем доме одной, — признается чуть слышно.

— В нашем, Снежинка, — поправляю ее с улыбкой.

— Нет, — безжалостно режет нить между нами.

До боли напоминает мне Риту. Так же отталкивает меня, не позволяет приручить. Ну, хотя бы без истерик обходимся.

Анализирую, как поступить. Крики и приказы не подействуют на Снежану, а наоборот, только сделают хуже.

— Хорошо, — принимаю решение на ходу, а в голове зреет план его воплощения в реальность. — Полетим все вместе. Я найду заранее подходящее жилье, чтобы вам удобно было, — мысленно тасую варианты. И выбираю наиболее тихий район.

— У меня папа в Германии… — задумчиво сообщает Снежана, а потом сильно губу закусывает, будто вспоминая что-то болезненное. Их поездку с Антоном? Как бы вытравить этого козла из ее разума и сердца?

— Заедем к отцу, если хочешь, — цежу, пропуская каждую букву сквозь зубы. — Но жить отдельно будем.

Меня коробит от перспективы знакомства с будущим тестем. После встречи с матерью Снежаны вся их семейка — это мой личный триггер. Да и объяснить нашу ситуацию сложно. Сами не до конца разобрались, что случилось и кто виноват.

— Хочу, но… — Снежинка отвлекается на Алю, которая собралась спуститься с дивана на пол. — Наверное, не получится. Нам же разрешения нужны на вывоз детей, — берет дочь на руки и с ней подходит к Рите. — От наших… официальных супругов, — поднимает на меня печальный взгляд.

Сжимаю кулаки, заводясь с полуоборота.

Супруги. Официальные.

Черта с два!

Никакого отношения они не имеют ни к нам, ни к нашим детям. Меня Лена и Антон интересуют исключительно в плане их причастности к преступлению по подмене малышек. В остальном — пусть катятся на все четыре стороны. И не возвращаются, иначе я их уничтожу.

Рвано выдыхаю.

Однако Снежана права. Проклятые бумаги. Они нужны нам.

— Будут. В сжатые сроки. Этот вопрос на себя беру, — заверяю ее. И выполню обещание, пусть и не совсем прозрачными методами. — Снежинка, я же говорил, все проблемы решу, — приближаюсь вплотную, веду пальцами по руке, которой она Алю крепко держит. — Просто доверься. И не бойся ничего.

Сканирует меня пристально — и такой же взгляд на себе от Риты чувствую. Поразмыслив, Снежана кивает. Пухлые губы расплываются в красивой улыбке, пусть и не мне адресованной.

— Булочки, нас ждет приключение, — обращает внимание на детей. — Пока папочка будет решать важные дела, вы посидите со своим дедом, — довольно смеется.

Дочки чувствуют смену ее настроения — и откликаются незамедлительно.

Наблюдаю за сияющей Снежаной с Алей на руках, опускаю взгляд на Риту, что ерзает в стульчике. Аккуратно касаюсь ладонью ее головы, провожу пальцами по шелковистым волосикам, а после, отчаявшись, все-таки чмокаю дочь в макушку. Снежана внимательно следит за моими действиями, в любой момент готова успокоить Риту или совет мне дать.