С трудом сдерживаю улыбку. Вадим покоряет меня заботой и стремлением все держать под контролем. Он будто от враждебного внешнего мира нас с детьми оградить хочет. Впервые за долгое время я чувствую себя в безопасности. Но о некоторых моментах все же приходится моему рассеянному боссу напоминать.

— С ума сошел? После такого сюрприза твоей маме опять санаторий потребуется. В лучшем случае, — отчитываю его.

Представить страшно, если внезапно мать Шторма на пороге особняка появится. А ей навстречу две одинаковые Али выбегут. Точно за сердце схватится.

— Кхм, понял, — отзывается Вадим. — Хорошо, я позвоню ей сейчас же, — и телефон в руках прокручивает. — Только я еще кое-что сказать тебе хотел…

Умолкает резко. Пауза продолжается мучительно долго. И я не выдерживаю:

— Что случилось? — повышаю голос. — Вадим, не молчи!

— Отец твой звонил, — на выдохе выдает. — Он помогал Антона искать через родню и знакомых в Европе, — вновь запинается. — В общем, вышли наши органы на урода этого и экстрадировали его в Россию.

— Ясно, — сипло шепчу и пальцы заламываю.

Антон скоро будет в России. Предстанет перед законом за все, что он сделал со мной и малышками. Вот только я до сих пор не понимаю, почему бывший муж пошел на преступление? Чем я заслужила столь жестокое отношение? Слишком болезненная плата за мою искреннюю любовь. Новость о предательстве Антона сломала что-то внутри меня. И это не позволяет мне в полной мере довериться и открыться Вадиму.

— Только не бойся ничего, Снежинка, — зовет Шторм. Уверена, если бы он рядом был, то уже бы сгреб меня в охапку и утешил. — У меня есть и хорошая новость для тебя. Твой отец сообщил, что к нам прилетит. Присматривать за тобой вызвался, пока Антону приговор вынесут. Ты как раз жаловалась, что скучала…

— Замечательная новость, — уголки губ сами подпрыгивают вверх. Умеет Вадим подход ко мне найти. Даже на расстоянии. — Но… у меня просьба одна есть. И она тебе не понравится, — стискиваю зубы до боли.

— Все, что пожелаешь, выполню, — довольно рокочет Шторм.

Зря. Потому что я собираюсь сделать нам обоим больно. Но мне это нужно. Чтобы навсегда порвать с прошлым.

— Обещаешь? — окончательно его бдительность усыпляю и, дождавшись кивка, совершаю контрольный выстрел: — Когда Антон вернется в Россию… я хотела бы поговорить с ним. Мне важно знать, почему он так поступил. В глаза ему посмотреть хочу, — Шторм стремительно чернеет. Бушует. Головой отрицательно качает. — Ты пообещал, Вадим!

— Впредь не повторю своей ошибки, — рявкает он так, что в кабинет заглядывает моя мама.

И следом близняшки влетают. Пока Рита подбегает ко мне вплотную, за руку берет, Аля подтягивается, схватившись за край стола, и ручку стащить пытается. Банда, а не девчонки.

— Ой, извините, — заметив, что я говорю с Вадимом, тушуется мама.

Шустро забирает малышек и сбегает, плотно закрыв дверь. Шторм и поздороваться не успевает. Впрочем, он не огорчен. Между ними — политика ненападения. После неудачного знакомства и той роковой оплеухи мать даже в глаза будущему зятю смотреть боится. В свою очередь, Вадим держится особняком, важным и каменным. Оба не идут на контакт, но и не ругаются. Надеюсь, они поговорят когда-нибудь, а пока терпят друг друга ради меня.

— Вадим? — возвращаюсь к нашей нелегкой беседе. — Ты пообещал, — нагло давлю на него.

— Хорошо. Ты встретишься с… ним, — выцеживает гневно, — только при условии, что я буду рядом, — рычит приглушенно. — Наедине с подонком тебя не оставлю, ясно? Ни на шаг не отойду.

— Как скажешь, — соглашаюсь я, потому что главная цель достигнута.

Я даже рада, что Шторм будет сопровождать меня. Я хочу выслушать Антона, но в то же время находиться вместе с бывшим мужем очень боюсь.

А Вадим не даст меня в обиду, и от этой мысли становится приятно и уютно. Наш с булочками защитник.

День встречи. Снежана

Мы останавливаемся у здания полиции, и я послушно жду, когда Вадим выйдет из машины, распахнет мою дверь, подаст руку. Я сама даже стекло не опускаю. И не потому, что я кисейная барышня или помешана на правилах этикета. Дело в том, что сегодня я пообещала покоряться Шторму беспрекословно. Иначе мы тут же развернемся и уедем домой, а я так и не увижу Антона.

Мне кажется, он только и ждет, когда я нарушу наш «договор» и меня можно будет со спокойной совестью вновь запереть в четырех стенах, но я настроена решительно.

Сердце лупит в ребра с удвоенной силой, дрожь пробегает по всему телу, но я терпеливо сижу в кресле.

Дверь открывается мучительно медленно. Вздохнув рвано, поднимаю голову, ожидая увидеть напряженное лицо Вадима, но…

— Папа? — растерянно шепчу. И выскакиваю из машины. — Па-ап! — повисаю на его шее.

— Привет, милая, — сжимает меня, как в детстве. — Я только с самолета. Вадиму позвонил заранее, и он сообщил, что вы уже к Антону едете. Решил сразу к вам рвануть, проконтролировать, так сказать, очную ставку.