Призрак игры уже бродил где-то среди палаток, потому что Толик пил колу из металлического бокала, а макароны Ира насыпала страждущим в самые разнообразные тарелки и миски, по большей части глиняные или деревянные.

После макарон, где-то одновременно с чаем, наступило время выдачи бейджиков. Ирка почему-то ждала этого момента с трепетом. Где-то у нее в голове плескались остатки университетского курса по культурологии, что-то про сакральное значение ритуала наречения имени, но ловить эти мысли и внятно формулировать Ире было откровенно лень. Сомневалась она в способностях Светочки-Айфе родить что-то красивое, а на остальных надежды не было. Влад успел признаться ей шепотом, что его имя тоже придумывали коллективными усилиями, только не в этот раз, а три года назад. Тома ушла в организаторский лагерь. Правда, оставалась еще Лея. Ирка покосилась на нее с надеждой. С неожиданным для ее хрупкости энтузиазмом Лея доедала вторую порцию макарон.

Айфе подписывала бейджи тонким черным фломастером. Вначале лордам, потом остальным. Ирка читала и пыталась запомнить. Маэдрос, Маглор, Келегорм, Карантир. С ними было все более-менее ясно. А потом началось. Нарион и Лотиэн, Ангдол, Дунэдель, Хеледлор, Койрэ, Серегон, Лаурэ… На Лаурэ — высоченном парне из команды Роланда-Маэдроса, Ирка поняла, что физически не в состоянии уложить себе в голову вот это все, и ушла мыть тарелку к самодельному умывальнику из разрезанной пополам пластиковой бутылки. Как работает это изобретение сумрачного гения, Ирка сообразила не сразу, но сообразила.

Имя ей Айфе все-таки придумала. Вернее, по большей части это была заслуга словарика в телефоне у Роланда. Но звучало неплохо. Гвирит. Апрель на эльфийском и созвучно настоящему имени. Ирка покатала незнакомое слово на языке, зацепила бейдж за пояс джинсов и осталась довольна.

Потом Айфе с Роландом ушли. То ли в организаторский лагерь, то ли куда-то еще, Ира интересоваться не стала. Владу вручили грязный котел. Лея снова села вышивать черно-серебряное толиковское одеяние. Парень с именем «Хеледлор» на бейджике устроился у костра чинить кольчужную бармицу шлема. Маглор дремал, вытянувшись на пенке. Толстовка задралась и на худом животе уже примостился комар.

Ира смотрела в костер. Оранжевые языки пламени танцевали над почерневшими ветками. Можно было пойти и подремать. Можно было почитать что-нибудь с телефона. Можно было все-таки поговорить с Владом. Не хотелось ни одного, ни другого, ни третьего. Действительно, что она может сказать Владу, если они уже на игре? И вроде все в порядке, их регионал, «пионервожатая» Тома, не против, Айфе смирилась, а остальным плевать. Ну а то, что Ира чувствует себя чужой и глупой среди этих людей — Влад-то здесь причем? Может, если бы она хоть заранее познакомилась с кем, было бы проще. Не было бы ни чувства вины, ни ощущения, что тебе делают большое одолжение. Но пытаться это объяснить Владу дохлый номер, а дожидаться от него сочувствия — тем более.

— Что-то я на эту гадость уже смотреть не могу, — вздохнула Лея и потерла глаза. Хрустнула шеей, помассировала поясницу.

— Чего же гадость. Красиво, — сказал ей Хеледлор.

— Лордское, — Лея фыркнула. И неожиданно сказала Ирке: — А пошли пройдемся? Тут полигон красивый, хоть посмотришь, пока не началось.

— Только телефон с собой возьми, — крикнул Влад. Он пытался отскоблить от стенок котла пригоревшие макароны.

И они пошли. С ними увязался Хеледлор, откликающийся в миру на кличку Хельги. Хельги увлекался викингами, занимался реконструкцией и собирался через неделю ехать в Норвегию, а потом — на какие-то раскопки. Все это он вывалил на Ирку с Леей залпом, пока они спускались с холма и потом, пока шли по лесной дороге. Впрочем, его болтовня Ире не мешала. Лея, наоборот, заинтересовалась. Оказалось, у нее есть муж, муж этот занимается археологией, и тема раскопок ей близка.

Ира просто шла рядом с ними и наслаждалась относительным покоем. Шумели сосны, пахло лесом. Хельги даже заметил поляну с земляникой, и за это Ирка простила ему бесконечную околоисторическую терминологию.

Они набрели на лагерь гномов. Двое их знакомцев по автобусу собирали странную конструкцию из пенопласта, на костре готовилось что-то удивительно ароматное, пожилой дядька в накладной бороде набекрень раскуривал кальян.

— Ворота? — со знанием дела кивнул на пенопласт Хельги.

— Угу, — сказал ему один из гномов. — И пусть только придут с тараном. Я им этот таран!..

— Нас маловато, чтобы крепость строить, — со вздохом проговорил дядька в бороде, не выпуская мундштук из зубов.

— Приходите к нам, — улыбнулась Лея. — У нас крепость будет.

— Как вариант, — тот из гномов, который был повыше, почесал затылок. Потом подмигнул и сказал с неожиданным акцентом: — Там у них такой Карантир, вай. Настоящий гномий женщин!

— Почему они говорят с акцентом? — потом спросила Ирка у Леи.

— Шутка дурацкая, — та пожала плечами. — Старая-старая, я даже не вспомню сейчас, откуда пошло. Надеюсь, на игре не будут.

В Бретиле им сказали, что будет кабак, а в кабаке — домашние настойки, борщ и блинчики со сгущенкой. В мастерском лагере обнаружилась Тома. Она разрисовывала красной и желтой красками черный глухой шлем. Со второй попытки Ирка угадала в завитках языки пламени.

— Балрог? — спросил Хельги.

— Он самый.

Балрога из фильма Ира помнила. Рогатый, здоровенный и с плеткой. Она представила себе такую махину на полигоне и поежилась. По сравнению с ним недружелюбный черный шлем выглядел почти буднично. Но все равно как-то стремновато.