Стало тошно от самого себя. Влад скатился с дивана, отбросив прочь тонкое одеяло. Живот скрутило болезненной судорогой и он бросился в ванную. Желудок исторгал свое содержимое, одну лишь желчь, заставляя Влада беззвучно корчиться в болезненных приступах. Вытерев рот рукой и сделав несколько больших глотков хлорированной воды из-под крана, он устало опустился на кафельный пол и уставился перед собой. В стиральной машине с розоватой мыльной водой что-то медленно крутилось, гипнотизируя своими мерными, неспешными вращениями.

Влад уткнулся лбом в колено и тяжело задышал. Первый порыв, напугавший его, прошел, уступив место ненависти. Волк внутри злобно оскалился и эта пугающая улыбка отразилась на молодом красивом лице.

Входная дверь хлопнула, вырвав его из упоительных грез разрываемой плоти предателя.

Влад прислушался, не поднимая головы. Если бы это оказался Савелий, то у него хватило бы сил справиться с ним. Однако, шаги, раздававшиеся из коридора, оказались куда тяжелее, да и в нос прокрался терпких запах сильного самца. Влад подобрался, готовый броситься на того, кто вот-вот откроет почти картонную дверь в ванную.

– Ожил, волчара, – раздался глубокий бас и тонкая перегородка, разделявшая Влада и пришедшего мужчину, с грохотом распахнулась.

– Прикройся, – во Влада полетело какое-то тряпье, но он смог поймать его, все же скривившись от боли в груди.

Медведь скрылся из вида, а волк медленно натянул на себя одежду, которая оказалась на несколько размеров больше. Старый свитер в цветную полоску и вельветовые штаны. Неизвестно, из какого десятилетия вообще была эта одежда, но волк был уверен, что еще его дедушка мог так одеваться.

На кухне что-то загрохотало и Влад направился на звук.

– Вот ведь дурной мальчишка, – сокрушался медведь, роясь по чужим шкафам.

– Ты его нянька что ли? – оперевшись о дверной косяк, спросил Влад, наблюдая за развернувшейся в кухне бурной деятельностью. Вообще, теперь, когда мысли стали успокаиваться и он начал анализировать происходившее, пристальное внимание оборотня к его, Влада, спасителю, стало вполне интересным фактом.

– А ты ревнуешь? – хмыкнул мужчина и налил в кастрюлю воду из фильтра.

– Еще чего, – отфыркнулся Влад, сев за стол.

Очевидно, медведь не собирался причинять ему вред, а пакет, из которого торчала упаковка яиц, курица и пара буханок хлеба, подсказывал, что вскоре ему все же удастся поесть, на что живот тут же отозвался болезненной судорогой и громким урчанием, выдавшем его с потрохами.

– Купил же идиотский корм, – продолжал ворчать себе под нос ветеринар, вполне спокойно игнорируя не так давно обратившегося волка. – А себе есть будто и не надо вовсе.

Медведь сгрузил продукты в холодильник, а в закипевшую воду высыпал пакет пельменей.

– Тебе бы сейчас мясца с кровью, но в городе хорошего не раздобудешь, – наконец обратился к Владу мужчина.

– Да я сейчас и белку не поймаю.

– Верно. Поэтому придется питаться тем, что может предложить супермаркет. Надеюсь, от пельменей не загнешься окончательно.

– Угу.

Перед Владом появилась тарелка с горячим обедом, а медведь сел напротив, придвинув ему кружку с какой-то вонючей жидкостью.

– Пей, ешь и рассказывай, – отчеканил мужчина.

Влад принюхался к кружке и почувствовал, как его снова начало мутить. Отвратительная слабость и ломота во всем теле до одури начали злить, заставляя чувствовать себя беспомощным щенком. Решив, что хуже ему уже не станет, Влад залпом опрокинул в себя содержимое кружки и, с грохотом поставив ее на стол, спросил.

– Что ты хочешь знать?

Сава поставил гору кружек на стол с грязной посудой и устало вытер ладонью лоб. Снаружи здания бушевал сильный холод, в который никому не пожелаешь оказаться на улице, а внутри развернулись самые настоящие тропики. В пятницу всегда было так. Люди сходили с ума. Утомленные рабочей неделей, они желали оторваться как в последний раз. Отсюда и алкогольные коктейли, смешанные с энергетиками, отчаянные танцы до упаду и желание попробовать все за одну короткую ночь, чтобы потом еще два дня лечиться народными средствами перед новой битвой, именуемой пятидневная рабочая неделя.

– Мирославский! – рявкнул администратор, появившись перед Савелием из ниоткуда. – Почему прохлаждаешься?

– Василий Павлович, я принес грязную посуду, – Сава показал на пустые бокалы, негодуя внутри от такого дурного обращения.

– И что, медаль теперь хочешь? – лысеющий мужчина с недовольством скрестил руки на груди и уставился на Савелия.

– Не хочу, – буркнул Мирославский и направился обратно в сторону зала, где по сравнению с кухней было слишком темно и шумно. Сам он не стал бы посещать подобные заведения ради удовольствия, его куда больше привлекала перспектива посидеть в тихом уютном месте и почитать, что ему уже очень давно не удавалось из-за постоянной работы.