Так стыдно ему давно не было. Дома бардак, угостить человека нечем, да и сам он выглядит, как последнее пугало. Быстро смахнув со стола крошки и приготовив пару кружек, Сава выглянул из кухни, но в коридоре Михаила Федоровича не оказалось. Прошлепав до комнаты, он застал довольно странную картину. Мужчина что-то говорил Пушистику, а тот неотрывно смотрел на него, будто внимательно слушая.

– Будете чай или кофе? – спросил Савелий, обнаружив свое присутствие. Две пары глаз, уставившиеся на него, показались до ужаса забавными. Савелий закусил губу, чтобы не рассмеяться и приблизился к Пушистику, погладив того по голове.

– Кофе, – ответил Михаил Федорович, наблюдая за животным. – Вы хорошо ужились?

– Да, – кивнул Сава. – У кое-кого несахарный характер, но мы справимся.

– Хорошо.

В куртке запищал телефон, возвещая о входящем звонке.

– Ой, я сейчас.

Савелий выскочил из комнаты и выудив мобильник из кармана, приложил его к уху.

– Алло?

– Мирославский! – рявкнул в трубку администратор.

– Василий Павлович?

– Ты мне тут не Василийпавловичай! – огрызнулся говоривший. – Почему еще не на смене?

Савелий на секунду замешкался. В голову закралось ужасное предположение, что он перепутал смены. Метнувшись к большому календарю, висевшему на кухне, он провел пальцем по предпоследней неделе декабря и облегченно выдохнул.

– Так у меня сегодня выходной.

– Выходной не выходной. Тут официант слег в больницу. Ты заменишь.

– Я не могу.

– Не понял. Я тебя спрашивал что ли? – рявкнул администратор. – Чтобы через час был тут!

В трубке раздались короткие гудки. Савелий выключил закипевший чайник и сел за стол. В голове стало пусто от обиды. Его, как и любого другого сотрудника, могли выдернуть с выходных, но раньше ему не за кого было нести ответственность. Савелий залил растворимый кофе кипятком и отправился в ванную, где все это время кучей лежала его одежда. Зимняя куртка, заляпанная кровью Пушистика, отправилась в стирку, за ней же последовали и джинсы.

– Михаил Федорович, – Сава подхватил кружку с кофе и вернулся в гостиную. – Мне жутко неудобно, но нужно сейчас идти на работу.

– Что, опять кроме тебя некому работать?

– Кто-то заболел, – попытался оправдаться Савелий, не понимая, почему вообще должен это делать. Но под тяжелым взглядом ветеринара стало не по себе. Ведь Михаил Федорович сам работал сутками, оставался в клинике по ночам, а теперь еще и подопечного решил навестить.

– Беги уже, – махнул рукой мужчина. – Посижу я с твоим Пушистиком.

– Правда?

– Конечно. Покормлю погуляю и уложу баиньки, – закатил глаза мужчина, подтолкнув Савелия к выходу.

Натянув пару свитеров для надежности, Сава влез в осеннюю куртку и убежал на работу, от души надеясь, что Пушистик в его отсутствие не разнесет квартиру в пух и прах.

Когда входная дверь захлопнулась, Михаил приблизился к волку, улегшемуся на диване.

– Сделаешь хоть одно лишнее телодвижение к Саве и разговаривать будем уже по-другому, – предупредил мужчина, уверенный, что волчара помнит об этом еще с прошлого раза.

Михаил расстегнул ремешки, сдерживающие намордник и серебряная побрякушка со звоном упала на пол. С чудовищным хрустом, от которого кровь стыла в жилах, волк начал меняться. Ранения дали о себе знать. Трансформация проходила гораздо медленней, чем обычно и уж точно куда более болезненно. Михаил допил кофе и вышел на балкон покурить, а вернувшись, застал на диване вместо большого черного волка, молодой мужчину со смоляными волосами. Атлетичное, но исхудавшее тело уродовали семь багровых шрамов, что уже затянулись, оставив после себя лишь напоминание о свершившемся нападении.

Михаил проверил пульс, укрыл пациента одеялом и отправился на кухню. До возвращения Савелия следовало хотя бы покормить свалившегося на их голову оборотня.

Влад разлепил глаза, увидев перед собой темный потолок. Он неподвижно пролежал несколько секунд, осознавая, где находится. Воспоминания, словно калейдоскоп, начали крутиться перед глазами, воспроизводя события прошедших дней: дом, чудовищная боль, холодная ночь, снег, и, когда он уже попрощался с жизнью, внезапное тепло, будто озаренное летними солнечными лучами.

– Блять, – сквозь зубы выругался Владислав, приподнимаясь на локтях. Точнее, сделав попытку приподняться, которая тут же была пресечена режущей болью в груди.

С глухим стоном он повалился обратно на жесткий диван. Ну конечно, его же притащил сюда тот тощий пацан, а ему в бреду чудилось, будто это какое-то прекрасное создание. Влад запустил руку в волосы и зарычал. Ощущение собственной беспомощности придавило его, будто бетонной плитой. Находясь в теле волка он мог отмахнуться, отречься от своих мыслей и просто ждать, но человек был устроен иначе. Дыхание сдавило от чувства вины. Он никому не смог помочь, ничтожный наследник, мот, который был уверен, что все в жизни всегда будут ему преподносить на блюдечке с голубой каемочкой. Ведь отец, сколько он себя помнил, всегда твердил, что Владислав должен стать следующим, кто возглавит их клан. И что от всех этих оборотней осталось? Преданные, плененные, теперь они находились под лапой узурпатора.