Как бы то ни было, я постоянно думаю о тебе, и я не шутила, когда говорила, что люблю тебя.

Девина

Тина стояла рядом, когда я отправляла письмо.

— На сей раз ты рассказала ему о ребенке?

— Нет.

— Но почему нет? Я уверена, это заставит его написать тебе ответ.

— Я должна сказать ему лично.

— Как? Он даже не отвечает на твои письма. Мне неприятно это говорить, Девина, но, может быть, он не любит тебя так, как Марк любил Дейдру.

Мне в горло словно налили кипяток, так это было больно.

— Я говорю это не для того, чтобы расстроить тебя, — продолжила она. — Но завтра наш последний день здесь.

— Я не собираюсь уходить.

— А какой у тебя есть выбор?

Я закрыла слезящиеся глаза и откинула голову назад, вдыхая свежий воздух.

— Я могла бы пойти к нему и потребовать, чтобы он поговорил со мной.

— Как? Ты бы умерла от переохлаждения, если бы снова решилась плыть. Сейчас декабрь. Вода холодная.

— Я могла бы прорыть туннель.

Тина наклонила голову.

— Не будь глупой. Ты не сможешь прорыть туннель за один день.

— Тогда я перелезу через стену.

— У них тут кругом камеры и пограничные дроны. Даже если ты доберешься туда, наши власти потребуют, чтобы тебя вернули, и это может спровоцировать войну. Не говоря уже о том, что ты на четвертом месяце беременности и можешь потерять ребенка, если упадешь. Как ты вообще собралась перелезть через эту стену? В ней, по меньшей мере, двенадцать метров.

Крупные слезы катились по моим щекам, пока я стояла там, беспомощная, надеясь, что вот-вот из-за стены прилетит бутылка с письмом.

— Я люблю его. — Мои слова были тихими и слабыми.

Тина погладила меня по спине.

— Я знаю, милая, но не похоже, что он чувствует к тебе то же самое.

Глава 33

Голову на кол

Тайтон

Мы были похожи на львов в клетке, царапающих стены, чтобы вырваться из заточения.

Даже мой отец, который, как известно, был спокойным человеком, потерял самообладание, и его пришлось остановить, когда он в отчаянии стал биться головой о стену.

— Мы никому не помогаем, причиняя вред самим себе. — Мой взгляд упал на Лукаса, у которого болели костяшки пальцев. Два дня назад он попытался разбить кулаками дверь.

— Наши женщины там, беззащитные! Если что-нибудь случится с Клэр… — челюсть Лукаса напряглась.

Мрачная атмосфера наполняла камеру, в которой мы находились. Комнатка была меньше, чем моя ванная, всего с тремя тонкими и грязными матрасами на шесть человек, и это значило, что мы все были сонными уставшими, голодными и безумно обеспокоенными.

Мы почти не разговаривали, если не считать слов о том, что мы убьем короля Джереми и всех, кто его поддержит, как только у нас появится возможность.

К сожалению, наше время быстро истекало, так как мы голодали и теряли силы с каждым часом. Одиннадцать дней с минимумом еды — и мы все чувствовали головокружение и слабость. Вечером второго дня нам принесли воду, но когда охранник засмеялся и сказал нам, что подозревает, что король отравил ее, никто из нас не захотел к ней прикасаться. Мой папа заявил, что нам нужно утолить жажду, и, как самый старший, он решится первым. Только когда у него не появилось никаких симптомов отравления, мы с жадностью разделили кувшин с водой на всех.

Почти две недели в той камере показались мне годами. Мы все осунулись. Утром в канун Нового года нас навестил капитан.

— Нам нужна еда и вода. Мы умираем с голоду, — пожаловался Генри, когда он открыл окошко в двери.

— О, вы голодны? — тон капитана был насмешливым. — Тогда у меня для вас хорошие новости.

— Ты принес нам еду? — мой отец придвинулся ближе к двери.

— Нет, но ваш голод скоро закончится. — В тоне капитана было что-то зловещее, что заставило нас с Фредериком обменяться обеспокоенными взглядами. — Король Джереми пригласил своих любимых подданных стать свидетелями его Новогодней речи, которая будет транслироваться народу. Ваша публичная казнь станет праздником для зрителей и событием года. Все будут рады увидеть, как шестеро предателей получат по заслугам.

Я шагнул вперед, повторив то, что уже говорил несколько раз.

— Это я отравил королевское пиво. Остальные не имели к этому никакого отношения.

Капитан пожал плечами.

— Король смотрит на это по-другому, но вы, мужчины, не волнуйтесь. О ваших женах позаботятся. На самом деле, в полночь у нас будет пять свадеб, и я рад объявить, что король наградил меня, и я тоже возьму себе жену!

— Черта с два ты это сделаешь! — мы все ринулись к двери, рыча и толкаясь.

Капитан отступил назад и самоуверенно рассмеялся.