Наша книга мгновенно завоевала успех и разошлась тиражом больше, чем любая другая моя книга. Пресса много говорила о книге, что обеспечило ей рекламу и увеличило продажи. Было продано почти триста тысяч экземпляров, а это неслыханно для романтики. Плохо то, что пресса возненавидела ее и назвала безумной. Сегодня мне сказали, что наша книга запрещена и что она опасна для невинных умов моих читателей.

Я хочу встретиться с тобой, Тайтон.

Пожалуйста, напиши мне как можно скорее.

Пусть наши души найдут способ разрушить стену между нами,

Девина

Когда мы с Тиной двинулись через лес к границе, мы сразу же заметили новые знаки, предупреждающие о смертельной опасности, и новую камеру безопасности на вершине стены.

— Это плохо. — Я нахмурилась и посмотрела в камеру, чтобы понять, бутафория это или настоящая камера. Камера была неподвижной и темной.

Обыскав землю в поисках бутылок, я была разочарована, увидев, что меня ничего не ждет. Либо Тайтон был слишком зол, чтобы ответить на мое прощальное письмо, либо тот, кто установил новые знаки и камеру, нашел бутылку до меня.

Катапульта все еще была спрятана под ветвями, где я ее оставила, но была скользкой от мха.

— Как думаешь, камера тебя видит?

— Может быть, но что они смогут сделать?

Я натянула шарф повыше на нос, чтобы скрыть лицо. Как раз в тот момент, когда я собиралась отправить письмо, маленький беспилотник пролетел вдоль пограничной стены.

— Прячься. — Я оттащила Тину назад и увидела, что крошечная штучка продолжает двигаться вправо вдоль стены.

— Ты не упоминала пограничных дронов в своей книге, — прошептала она.

— Потому что я никогда не видела ни одного до сегодняшнего дня, — прошептала я в ответ.

Тина почесала покрасневший от холода нос.

— Ну, в новостях говорилось, что Совет усилил безопасность вдоль границы.

Мы немного подождали, прежде чем я все-таки перебросила письмо. Мое сердце бешено колотилось.

— Кажется, все в порядке.

Тина помогла прикрыть катапульту, и как раз в тот момент, когда мы собирались уходить, дрон вернулся. На этот раз он заметил нас, и загорелся красный свет.

— Это запретная зона. Вы обязаны ее покинуть.

Мы повернулись к нему спиной и побежали трусцой прочь.

На пути назад час спустя мы двигались перебежками от дерева к дереву.

— Это так волнующе. — Тина усмехнулась. — Я смогу использовать это в одном из моих детективных романов. Я могла бы поручить кому-нибудь шпионить или прятаться.

То, как она съежилась за большим деревом, заставило меня улыбнуться.

Она лучезарно улыбнулась мне в ответ.

— Приятно видеть тебя с румянцем на щеках и улыбкой на губах. Я переживала за тебя.

Мы снова улыбнулись друг другу, а потом я прошептала:

— Спасибо, что пошла со мной.

— Я бы ни за что на свете не пропустила это. — И, сказав это, Тина перебежкой преодолела расстояние до следующего дерева.

Нам удалось не быть обнаруженными пограничными дронами, но, несмотря на то, что в тот день мы возвращались четыре раза, ответа не было.

Когда на следующий день бутылки все еще не было, я написала еще одно письмо.

Дорогой Тайтон,

Я понимаю, что ты злишься на меня за то, что я ушла, но, пожалуйста, мне нужно с тобой поговорить.

Ты не ответишь мне?

Девина

Еще два дня не было ничего, кроме тишины, и Тина снова стала настаивать, чтобы я сказала Тайтону, что беременна.

Я сопротивлялась, потому что боялась, что он только расстроится, узнав, что я не рассказала ему о беременности.

Для Тины это было похоже на еще одну занимательную главу «Запрещенных писем с Севера», но для меня не было ничего забавного или захватывающего в том, что Тайтон ненавидел меня. Я тосковала по нему, и внутри у меня болело от беспокойства, что я могу никогда больше его не увидеть. Воспоминания о нашей ночи вместе удерживали меня над бездной отчаяния, и каждый раз, когда я шла к границе, в моей груди была надежда.

Когда прошло три дня, а ответа все не было, я отправила ему еще одно письмо.

Дорогой Тайтон,

Завтра канун Нового года. Я сдаю дом в полдень, а потом мне придется уехать. Ты не представляешь, как сильно я хотела бы остаться и подождать, пока твой гнев остынет, чтобы мы могли поговорить.

Пожалуйста, прости меня за то, что я причинила тебе боль, которая заставила тебя расстроиться так сильно, что ты продолжаешь игнорировать меня и отказываешься отвечать мне.