Спохватившись, поджала голые исцарапанные коленки, натянула на них майку. Даже порозовела слегка. Наверняка мамашка, сучка старая, много раз талдычила обожаемой доченьке, какие плохие мальчики эти ужасные коты. Так и норовят отобрать у породистой девушки самое дорогое!

Ксанту стало смешно. И даже немного жаль эту дуру – мокрую, дрожащую, со слипшимися волосёнками и красными пятнами, вконец изуродовавшими и без того не слишком симпатичное личико. Ноги исцарапаны и перепачканы илом, одна сандалетка где-то потерялась. Знала бы она, насколько непривлекательно выглядит сейчас! Не то что порядочный кот – самый последний кобель, и тот не оскоромится!

Может, если объяснить ей это – она успокоится и перестанет дрожать?

Подумав секунду-другую, Ксант всё же не стал ничего объяснять. Юную Леди подобное объяснение вряд ли бы успокоило. Скорее уж – наоборот. А когти у Леди острые, даже у юных. И характер скверный. Сучка эта, конечно, далеко не Леди, но кто её знает… Лучше не рисковать.

– Уходи! – выпалила она внезапно, сверкая глазами. – Уходи на свой берег, кот! Быстрее!

И Ксант с некоторым разочарованием осознал, что ошибался – краснела она вовсе не от смущения. Эти некрасивые пятна на скулах были признаками благородного негодования. Правильно. А чего ты ещё ждал от сучки? Не благодарности же?

– Уходи! – голос её сорвался, но почему-то не на крик, а на полушёпот. – Да уходи же ты, ну пожалуйста! За мной наверняка уже… А здесь – патруль, понимаешь?! Граница! Они не посмотрят, что ты… Раз нарушил – всё! Камень на шею, и… О, Лоранты, за что мне такое наказание, да что же ты стоишь?!

Уррф…

Ксант сглотнул. Что-то ты сегодня не в форме, братишка. Ошибиться два раза подряд… Нагловатой улыбочкой прикрыл растерянность:

– Оглянись, деточка. Я-то как раз на своём берегу. В отличие от тебя.

Она моргнула. Глянула по сторонам. Потом, вывернувшись – на противоположный берег. Сникла. Протянула растерянно:

– Ой… извини…

Ксант ожидал чего-то подобного – и потому ему удалось даже почти не поморщиться. Она продолжала сидеть на гальке с видом… ну да! Побитой собаки! Как хотите, а иначе не скажешь. Раздражаясь всё больше и больше, Ксант подошёл к ней сам. Взял за безвольную руку, поднял рывком, развернул лицом к реке и лёгким шлепком пониже спины придал ускорение в нужном направлении. Закрепил его словесным напутствием – на случай, если физическое воздействие до неё не дошло:

– Топай, детка. Плыви на свой берег, поняла? И больше не прыгай, раз не умеешь.

Девица ему уже порядком поднадоела. Очень хотелось обратно на какбыдуб – развалиться на так восхитительно прогретой утренним солнцем ветке и лежать, глядя на переливчатые радуги и ни о чём не думая. Может быть, если хорошенько постараться, снова получится расслабиться и забыть обо всех неприятностях этого утра. В том числе и об этой глупой сукиной дочери, глаза б на неё не глядели!

Дойдя до ближайшего ствола, он покорябал ногтями кору, принюхался к острому свежему запаху древесной крови, муркнул от удовольствия. Прижался лбом к тёплому стволу. Маленькие радости можно получить и не ходя в сквот, только почему-то не все это понимают. Ксант вздохнул.

И обернулся, заранее зная, что увидит.

Так и есть.

Она стояла у самой кромки воды, поникшая и несчастная. Пальцами босой ноги шевелила мокрую гальку. Иногда случайная волна окатывала её ноги, босую правую и левую в потёртом сандалике – сучка даже не вздрагивала, хотя вода была довольно холодной.

– Ну, а сейчас в чём дело?

Вот теперь она вздрогнула. Вскинула испуганную мордашку:

– Ой… Извини, я не слышала, как ты…

– В чём дело, я спрашиваю?

Ха! Ещё бы она слышала! Любой уважающий себя кот умеет ходить бесшумно. Да и не так уж это трудно, босиком да по гальке…

– Я не умею… извини…

От её несчастного вида Ксанта передёрнуло.

– Ну и чего ты ещё не умеешь?

Мордашка сморщилась плаксивой гримаской – у Ксанта аж руки зачесались стереть её парой затрещин:

– Плавать… – и таки добавила, сморщиваясь ещё больше, – извини…

Уррф!

– Тогда какого…

И замолчал на полуслове. Потому что понял. Да и чего тут непонятного? Не умеющий плавать в озеро да на глубину может прыгнуть лишь за одним-единственным, тут нет иных толкований.

– Я должна была попытаться… – сказала она жалобно. – Это ведь я виновата, что Лоранты-Следователи больше не проводят Испытаний. Наше последним было, моё и Вита… Я вчера подслушала, как Вожаки говорили с Держателем поводка, вот и подумала, что должна, раз сама виновата…

– Отпусти её, тварь!!!

Удар был не столько сильным, сколько внезапным. Да, брат, что-то ты совсем расклеился – слышать, как этот тип сопел и топал, думая, что подкрадывается абсолютно бесшумно, ты, конечно, слышал, но вот такого стремительного нападения почему-то совершенно не ожидал.