Шрифт:
Я бы посмеялся, если бы было время, но приходилось напирать и налегать, пытаясь проскрести тяжелые пластины. Они были мельче и пластичней на шеях, чем на остальной туше, но все равно упрямые, толстые.
Дракон орал, клацал многочисленными челюстями, неприлично брызгал токсичной слюной, которая прожигала все, на что попадала. У меня пострадал кончик хвоста! Это вам не шутки. Он скидывал то одного, то второго кота, но даже если в строй не возвращались те же, находились другие, отважно набрасываясь на огромного противника.
Смекнув, что по одному ему нас не стряхнуть, дракон внезапно с грохотом повалился на землю и начал кататься. Я удержался на своем месте, вцепившись когтями, во время падения, и тут же едва не пожалел об этом — да еще и в последний раз в жизни. Спасаясь, я, как и многие мои товарищи, выпустил добычу, которая оказалась сообразительнее многих, и отскочил в сторону, вздыбливая шерсть и подрагивая усами.
И что с ним делать таким? Не надкусили ли мы, наконец, такое зло, которое не в силах переварить, хотелось бы знать?
— Кот, — услышал я позади себя и обернулся, не забывая растопыривать локаторы в сторону катающегося по полу дракона.
Это звал меня Зверь Блед, конечно же. Вблизи он был куда более покусан, чем казалось издалека, и бледные, почти белые глаза смотрели на меня некомфортно прямо. Кожа у него была тонкая и белесая, и через нее просвечивали серебристо-белые капилляры, словно в его жилах текла не кровь, а белые чернила.
— Я — кот, — подтвердил я, подозревая, впрочем, что он не просто так констатирует, а изрекает какой-то план. Я был прав.
— Освободи меня. Я справлюсь с ним, если вы поможете.
Я критически осмотрел его цепи: они были не металлическими, а из, словно бы, толстых жил, и пахли невкусным мясом. Но, каким бы невкусным оно ни было, вероятно, его можно было прогрызть.
— Одной руки будет достаточно, — пообещал мне Блед.
— Постараюсь, — сказал я, просчитывая прыжок, и без разбега сиганул ему на плечи, становясь там во всю длину на задние лапы, чтобы дотянуться до его оков. Руки у зверя были длинные, даже меня еле хватало для того, чтобы дотянуться.
В самом деле, совсем не вкусно, и очень даже грустно. Это были, действительно, какие-то жилы, плотные, гладкие, упрямые, я грыз их и грыз, не забывая краем глаза наблюдать за драконом. Вряд ли бы ему понравилось то, что я делаю.
— Плотные, — пожаловался я, отплевываясь.
— Жилы Зверей, — сочувственно, как мне показалось, сказал Блед. — Крепче только их кости.
— Каких зверей? — уточнил я с набитым ртом, но и сам понял: речь шла не про просто зверей, а про таких же, как Блед, Этих. Этих, которые могли звать котов, ходить между мирами и делать другие вещи, обычно зарезервированные для хвостатых. У них своя война, своя битва, так говорила Двекошки? Если эти битвы включают таких вот драконов, как сейчас, то тут я точно готов уступить всю славу кому-нибудь. Век бы не сталкивался с такими врагами: да никто, наверное, и не поверит, что мы с эдакой штукой боролись аж на Четвертых Землях и остались в живых.
— Нас, — лаконично ответил Зверь, пристально следя за драконом. — Получается?
— Шуть-шуть, — буркнул я, яростно пережевывая противные на вкус жилы. И не преминул пожаловаться. — Ёстко.
— Еще бы, — Блед вздохнул и сказал почти с гордостью. — Как минимум, тут Сандер, Зверь Голод, и Ким, Зверь Мор. Они сгинули где-то здесь, да и… что-то есть. Ощущение.
Я тактично не стал уточнять, пробовал ли Зверь эту падаль на вкус.
Жилы медленно поддавались. Наверное, слишком медленно, потому что вместе с тем, как я рвал их зубами, Блед начал судорожно дергать рукой. пытаясь высвободиться. Я мельком глянул на дракона — что ж, в самом деле пора было не только рукой дрыгать, но и драпать отсюда, потому что парочка огромных пастей надвигалась прямо таки на нас, ничуть не стесняясь того факта, что несло от них даже не помойкой, а застоявшимся кошачьим туалетом.
— Быстрее, — с оттенком отчаяния попросил Блед.
Нет, не успеть никак, но в нечестные игры могут играть и двое.
Я примерился и легко взлетел всей своей немалой длиной на жилу, повисая на когтях, и, стоило драконьей голове метнуться ко мне, чтобы схватить, сиганул на вторую жилу, раскачиваясь и истошно вопя. Зубы клацнули напрасно. Но не впустую — нет. Именно напрасно, потому что сомкнулись на жиле, перекусывая ее, и Блед, рванув руку вниз, дорвал оставшиеся волокна.
В этот момент, отвечая на мой зов, все оставшиеся тенекоты бросились в атаку снова, отвлекая как можно больше голов дракона, а Блед, раскачиваясь на оставшейся жиле, качая меня вместе с ней, раз за разом встряхивал свободную руку, словно пытаясь вытряхнуть из ножа нужное лезвие. Видимо, что-то шло не совсем по плану, но мой лично план пока состоял в том, чтобы висеть и орать, а это у меня получалось чудесно. Дракон, правда, не торопился помочь мне своими зубами еще разок, но кот же может попробовать!
Бледу, наконец, повезло. Его рука перешла в какое-то новое состояние, став плотным, растекающимся по краям туманом, и он рубанул торчащим из нее полупрозрачным клинком по второй жиле.
Кто-то вскрикнул вдалеке, исчезая или умирая, а я сиганул прочь, чтобы не задело. Наш бесхвостный соратник быстро разделался с остальными оковами, крутанул вокруг обеих рук призрачные клинки и весело махнул дракону.
— Эй ты! Как насчет противника твоего роста? — дезко поинтересовался он, щуря свои блеклые гляделки, словно настоящий кот. Правда, задумался я, ростом до дракона даже ему было далеко.