Слова Солнца
вернуться

Северянин Игорь Васильевич
Шрифт:

Эхо

Ради шутки, ради смехаЯ хотел бы жить всегда!Но ответило мне эхо:«Да!»Повтори… еще… сначала…Кто бессмертен, как мечты?Снова эхо отвечало:«Ты!»1909

Песенка-весенка

Итак вы снова в Дылицы?Ну, что же, в добрый час.Счастливица! счастливица!Я радуюсь за Вас!Запасшись всякой всячиной,Садитесь вы в купэ,Забыв уже за ГатчинойО шуме и толпе.И сердце вновь олетено,Кипит, как Редерер…И вот – Елизаветино! [37] И вот – дебаркадер! [38] Вдали столичной пошлостиСияя так светло,На рослой серой лошадиВы едете в село.Уже кивает мельницаВам ласковый привет,Вы снова – карусельница,Ребенок и поэт.У дачи бродит курочкаИ рядом с ней петух…Ликует шумно ШурочкаСреди веселых рюх…Поймать стараясь зяблика,Шалун бежит к лесам.Я узнаю в нем Дьяблика,Который – зяблик сам…Вам сердце окудесилаПроказница-Весна.Бежите в поле весело –Одна! одна! одна!Впивая радость рьяную,Бросаетесь в траву,Снегурочкой-ТианоюМечтая наяву.Как сладко этой девочкеШепнуть: «Тоске капут», –А в парке пляшут белочки,И ландыши цветут.Пускай же сердце выльетсяВ бокал любви полней!О Дылица! О Дылица! –Страна Мечты моей.1912

37

Дылицы, Гатчина, Елизаветино – дачные места под Петербургом.

38

Дебаркадер – здесь: станционная платформа.

Поэза без названия

Князь взял тебя из дворницкой. В шелкаОдел дитя, удобное для «жмурок»…Он для тебя не вышел из полка,А поиграл и бросил, как окурок.Он роскошью тебя очаровалИ одурманил слабый ум ликером.И возвратилась ты в родной подвал,Не осудив любовника укором.Пришел поэт. Он стал тебе вниматьИ взял к себе в убогую мансарду,Но у него была старуха-мать,Язвившая за прежнюю кокарду.И ты ушла вторично в свой вертеп,А нищий скальд [39] «сошел с тоски в могилу».Ты не могла трудом добыть свой хлеб,Но жить в подвале стало не под силу.И ты пошла на улицу, склонясьПред «роком злым», с раскрытымпрейскурантом.И у тебя в мечте остался – князьС душой того, кто грел тебя талантом.1911

39

Скальд – древнескандинавский поэт и певец.

С крестом сирени

Цветы лилово-голубые,Всего в четыре лепестка,В чьих крестиках мои былыеЛюбовь, отвага и тоска!Ах, так же вы благоухалиТогда, давно, в далеком, там,Зовя в непознанные далиПо опадающим цветам!И, слушая благоуханья,Вдыхая цветовую речь,Я шел на брань завоеваньяС сиренью, заменившей меч…А вы цвели и увядали…По опадающим по вамЯ шел в лазоревые дали –В цветы, в цветах и по цветам!Со мною были молодыеМечты и смелая тоска,И вы, лилово-голубыеКресты в четыре лепестка!1913

Акварель

Бежит, дрожит на жгучем побережьеВолна, полна пленительных былин.Везде песок, на нем следы медвежьи.Центральный месяц – снова властелин.И ни души. Весь мир – от солнца! – вымер. Но все поет – и море, и песок.Оно печет, небесный князь Владимир [40] ,И облако седит его висок.С зайчатами зажмурилась зайчиха,И к чайке чиж спешит песочком вскачь.В душе трезвон. На побережье тихо.И слабый бодр, и истомлен силач.1909

40

Владимир – киевский князь Владимир «Красное Солнышко».

Народная

Солнце Землю целовало –Сладко жмурилась Земля.Солнце Землю баловало,Сыпля злато на поля.Солнце ласково игралоВ простодушной похвальбе.И Земля его избралаВ полюбовники себе.И доколе будет длитьсяИх немудрая любовь,Будет мир в цветы рядиться,В зелень вешнюю лугов!1911

Спустя пять лет

Тебе, Евгения [41] , мне счастье давшая,Несу горячее свое раскаянье…Прими, любившая, прими, страдавшая,Пойми тоску мою, пойми отчаянье.Вся жизнь изломана, вся жизнь истерзана.В ошибке юности – проклятье вечное…Мечта иссушена, крыло подрезано,Я не сберег тебя, – и жизнь – увечная…Прости скорбящего, прости зовущего,Быть может – слабого, быть может – гения…Не надо прошлого: в нем нет грядущего, –В грядущем – прошлое… Прости, Евгения!1910

41

Евгения Тимофеевна Гуцан, первая любовь поэта.

Из книги

«Ананасы в шампанском»

1915 г.

Увертюра

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!Удивительно вкусно, искристо и остро!Весь я в чем-то норвежском! весь я в чем-то испанском!Вдохновляюсь порывно! и берусь за перо!Стрекот аэропланов! беги автомобилей!Ветропросвист экспрессов! крылолёт буэров!Кто-то здесь зацелован! там кого-то побили!Ананасы в шампанском – это пульс вечеров!В группе девушек нервных, в остром обществе дамскомЯ трагедию жизни претворю в грёзофарс…Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!Из Москвы – в Нагасаки! из Нью-Йорка – на Марс!1915

На островах

На ландо моторном [42] , в ландо шикарномЯ проезжаю по Островам [43] ,Пьянея встречным лицом вульгарнымСреди дам просто и «этих» дам.Ах, в каждой «фее» искал я феюКогда-то раньше. Теперь не то.Но отчего же я огневею.Когда мелькает вблизи манто?Как безответно! как безвопросно!Как гривуазно! [44] но всюду – боль!В аллеях сорно, в куртинах [45] росно,И в каждом франте жив Рокамболь [46] .И что тут прелесть? и что тут мерзость?Бесстыж и скорбен ночной пуант.Кому бы бросить наглее дерзость?Кому бы нежно поправить бант?1911

42

Ландо – здесь: автомобиль.

43

Острова – Каменный и Елагин острова, традиционные места гуляния в Петербурге.

44

Гривуазно – нескромно, вульгарно (фр.).

45

Куртина – участок газона в парке, обрамленный подстриженным кустарником.

46

Рокамболь – герой серии романов французского писателя Понсон дю-Террайля (1829–1871).