– Простите меня, Ирина, если сможете. Мне самому, поверьте, нелегко, были планы, и всё рухнуло в одночасье.

– Вы хирург?

– Да, я работал в двадцатой больнице в Киевском районе.

– Знаю, где это, я местная.

– Теперь всё в прошлом.

– Отчего? О вас хорошо отзывались.

– Вот именно, а теперь представьте, через какое-то время я выйду отсюда со справкой, и куда? На меня будут косо смотреть, да ещё с пренебрежением.

Ирина пристально посмотрела на Вадима.

– Я слышала, вам предлагали откупиться.

Вадим спросил у Ирины разрешения закурить. Та была не против и, достав пачку «Мальборо», протянула Вадиму.

Взяв сигарету, он не спеша ее размял и только потом закурил. Глубокий вдох дыма привел его мысли в порядок.

– Да, намекали, но я из принципа отказался, да и денег тогда не было. Своим помогал. Если я не ошибаюсь, Ирина, вы не были на суде.

Девушка вытерла слезинку и тяжело вздохнула.

– К сожалению, на тот момент я была за границей и не могла быть на суде. Но за исполнением приговора следил нанятый мною адвокат. От него я знаю всё.

– Зачем вы пьяный сели за руль, неужели нельзя было вызвать такси?

– Тогда я не думал, теперь уже поздно.

– Эх вы, загубить разом четыре жизни. Это не глупо, это подло!

– Почему четыре? Свою и ваших родителей – это да, а ещё чью?

– Мою!

Это был крик души, больной, израненной слезами и страданиями души.

– Вашу, простите? Но у вас, Ира, всё ещё впереди. – На том они и расстались.

По окончании срока заключения Вадим вышел на свободу. Как говорится, с чистой совестью и справкой об освобождении на руках.

Солнце ласково светило, но в воздухе пахло прошедшим дождём. Осень. Жёлтая листва шуршала под ногами, мимо проехала машина, из окна которой лилось:

«Что такое осень? Это небо, плачущее небо под ногами».

Оглянувшись в последний раз на серые железные ворота зоны, Вадим зашагал прочь.

– Больше я сюда не вернусь, – дал он себе слово. Поймал попутку.

– До автовокзала подкинешь?

– Ага.

– Тока денег у меня…

– Че, тока откинулся?

– Да, а что, сильно заметно?

– Многое и многих повидал. – Водитель был крепкого телосложения, коренаст с проседью на висках. – Не ты первый, не ты последний, а денег не надо.

– А можно побыстрее?

– Не терпится?

– Да за семь лет обрыдло это всё.

– Не слабо.

Мимо мелькали люди, машины, дома. Вадим их не замечал, погружённый в свои мысли.

Его терзал вопрос: что теперь? Как его после стольких лет примут друзья, коллеги, родня?

– Ну всё, приехали?

– Спасибо.

– Всех благ, я Виктор, – представился водитель.

– Вадим.

Выйдя из машины, Вадим зашагал к вокзалу. Было обидно, кто курил на платформе, кто с отсутствующим выражением лица пил кофе. Бегали дети, молодые девушки чуть поодаль ото всех негромко разговаривали. Вдруг одна из них резко упала на асфальт и забилась в судороге.

Вадим понял: эпилепсия, или падучая, черная болезнь в простонародье.

– Живо голову вниз и не дайте ей проглотить язык, иначе она задохнется, лучше всего меж зубов засунуть ложку!

Всё случилось в считаные мгновения. Девушке побрызгали в лицо водой, и она пришла в себя. Поводила невидящим взором вокруг и остановила взгляд на Вадиме, тот, смочив платок водой, обтирал ей виски.

– Спасибо, – еле слышно проговорила девушка.

– Не за что. Давно это у вас?

– Было два приступа пару лет назад, я и думать про это забыла.

– У врача на приёме были?

– Нет.

– Это зря, он вас проконсультирует и выпишет, если надо, лекарства. Хотя я могу и сам вам советом помочь, но к доктору запишитесь и придите на приём. Реже бывайте на солнце без головного убора, ну там… кепочка, шляпка, зонтик. Сейчас после дождя душно, съешьте мороженое. Лицо омойте холодной водой. А к доктору обязательно.

– Спасибо за совет. Обязательно схожу на приём. Простите.

– Да?

– А вы случайно не врач?

– Случайно нет, а в прошлом – да, но только не тот, кто вам нужен.

– А кто может мне помочь?

– Ну тут сначала к неврологу или, если надо, к психиатру. А так есть такой доктор, и зовётся он эпилептологом.

– А вы?

– А я в прошлом хирург.

– Яна.

– Вадим.

Яна не успела спросить, как Вадим скрылся в здании вокзала. Спустя восемь часов он был в Донецке. В больницу уже было поздно идти – 21:05 на часах автовокзала.