— Обижаешь, брат! Я бы сам приехал, даже если бы ты меня не пригласил, но не пропустил бы такое событие. Хочу первым увидеть ту, что завладела сердцем великого инквизитора и свяжет его брачными узами.

— Хватит стебаться! Друг называется. — притворно обиделся Влад.

— Влад, я серьёзно. Если София именно такая, как ты её описал, то будешь последним идиотом, если потеряешь её.

— Я знаю. Именно поэтому и хочу лишить её этой проклятой ведьминской силы. Пока она не стала такой же кровожадной тварью как все остальные.

— Я тебя понимаю.

Влад активировал стационарный портал, что находился на Заставе, и мужчины вошли в него.

Забрав свой внедорожник со стоянки, Влад погнал его домой.

Домочадцы встретили его по-разному. Отец хмурится, мать причитала и ругала, за опоздание и безответственность, а младший брат отвешивал шуточки, типа: А я думал, ты испугался. Так и вижу заголовки газет «Инквизитор сбежал сверка пятка и от своей маленькой и очаровательной невесты».

Но почти все, в скором времени переключились на Бена. В доме Стужевых его знали и любили, как члена семьи.

Воспользовавшись моментом, Влад отправился к Софие. Сначала хотел пробраться к ней привычным способом, тайно и никем не замеченным, но в её окне было темно.

Тогда Влад отправился на кухню, где за столом сидели дворецкий Воронцовых с рыжеволосой дочкой. А его жена разливала чай по чашкам.

— Добрый вечер! — поздоровался Влад.

— Добрый, господин Стужев! — поднялся Гордон.

— Добрый вечер, господин Влад! — поздоровалась Элоида.

— Добрый, коль не шутите, будущий хозяин! — отозвалась рыжая бестия.

— Линда! — вскрикнула её мать.

— А, что я? Он бы ещё вернулся прямо к церемонии! Или после неё! А Сонька между прочим, места себе не находила все эти дни.

— Дочь! — стукнул кулаком по столу Гордон.

— Не стоит. Ваша дочь права. Не в моих правилах объясняться с посторонними, но вы Софии как семья. Возникли некоторые трудности, которые задержали меня. Кстати, я пришёл к Софие. Не могли бы вы её позвать?

— Так уж и быть, позову! — поднялась Линда из-за стола и отправилась на выход из кухни.

Через пятнадцать минут девушка вернулась. Запыхавшаяся, с перепуганным взглядом.

— Что случилось? — спросил Влад.

— Её нигде нет. Ни в комнате, ни в библиотеке, ни в кабинете покойного хозяина.

— Как нет? — воскликнула Элоида.

— И плаща нет! Ну, того… самого… — проблеяла девушка.

— Какого плаща? — резче чем хотел, спросил Влад.

— Плащ принадлежал её матери, и София одевает его только когда ходит на кладбище. — пояснил Гордон.

— Ночью? — усмехнулся Влад, но ему сейчас было не до смеха.

Неужели ведьмочка отправилась на кладбище, чтобы провести ритуал, который он помешал закончить ей в прошлый раз?

Недолго думая, Влад вылетел из особняка Воронцовых, сел во внедорожник и отправился на кладбище.

Когда он остановился у ворот, уже шёл дождь. Но не обращая на него внимания, Влад отправился на кладбище, примерно зная направление и пытаясь вычислить на ходу, где больше всего фонит ведьмовской магией. Через пять минут он был на месте.

Маленькая, хрупкая фигурка, замотанная в плащ, вся промокшая и дрожащая, лежала на могиле, зарывшись руками в землю.

Страх завладел им с головой. Что же она глупая делает? А если заболеет?

Влад подхватил лёгкую как перышко девушку на руки, и поспешил к внедорожнику. Привезя её домой, он вновь вошёл в её дом через кухню.

Линда и Элоида подскочили к ним, но Влад не сбавляя шага, понёс девушку в её комнату.

Линда ворвалась в комнату следом за Владом, и хотела помочь раздеть Софию, но Влад выгнал её.

Он сам раздел дрожащую невесту, отнёс в ванную и став под горячие струи воды вместе с девушкой, начал расти рать её тело.

— Потерпи маленькая! Сейчас, сейчас! — шептал Влад как мантру. — Всё будет хорошо.

Потом ловко обтер девушку полотенцем одной рукой, а другой крепко держа, чтобы не упала.

Схватив висевший в ванной халат, одел на девушку и отнёс её в комнату, где уложив на кровать, укутал одеялом.

Когда дыхание девушки выровнялось, Влад набрал на браслете Бена и попросил передать его родителям, что останется ночевать у невесты. Он знал, что мать хоть и не одобрит его поступок, но верит и знает, что он не совершит, не обдуманных поступков.