Сэнди отдает мне телефон.

– Извини, что раньше об этом не вспомнила.

Я вижу в сообщении фотографию.

– Мы должны ей помочь.

Знакомый мрак флуоресцентных ламп, свечи в центре пентаграммы.

– У нас нет денег, – говорю я Сэнди. – Придется звонить Папочке.

На вращающейся стене с нарисованной пентаграммой висит голая Клэр – висит так же, как висел в свое время я. Кожаные ремни стягивают бросающийся даже в этом полумраке искусственный загар. Палец фотографирующего закрывает левый нижний угол – палец черный и блестящий, будто бы в латексе.

Будто бы?..

– Это ничего не меняет, – говорю я Сэнди, отдаю ей телефон и выезжаю на дорогу. Город Ангелов становится еще ближе, чем ставший близким мне Город У Залива.

Трамвай

– Что ты делаешь?

– Еду вперед, ты же видишь.

– Мою сестру пытают! Мы должны ехать к Папочке за деньгами!

– Мы ничем не сможем ей помочь.

– Я звоню ему.

Я так понимаю, Сэнди имеет в виду моего дорогого тестя. Она набирает номер и хочет поднести телефон к уху, но не подносит – моя рука хватает ее запястье.

– Не стоит. Это не поможет.

Сэнди смотрит на меня и не понимает, что ей нужно сказать, так же, как не понимаю и я.

Я вновь торможу у пустынной обочины. Ветер бьет нам в лицо. Пыль кружится под колесами Форда и ногами Сэнди – Сэнди вышла из машины.

– Ты куда? – спрашиваю я.

Я чувствую себя сумасшедшим, обманутым и беззащитным. К первым двум состояниям я привык, но вот третье появилось только что. Мне кто-то неведомый вливает в горло расплавленный свинец – я не могу остановить Сэнди и не могу кричать ей вслед. Сэнди бредет к какому-то обрыву. Мне страшно. Я боюсь, что внетелесный придурок мучает меня с какой-то определенной целью, но этот придурок не понимает, что самоубийство Сэнди означает конец моим мучениями – мой конец.

Не трогай ее, прошу тебя, думаю я на тот случай, если придурок уже находится в моем теле. Возьми лучше меня. Меня, меня, меня, убей меня…

Сэнди замирает на самом краю обрыва. Затвердевший в горле воображаемый свинец наконец проваливается в желудок, и я кричу:

– Сэнди, дорогая! Сэнди, любимая, вернись ко мне!

Сэнди слушается меня. Медленно идет к машине, с лицом примерной школьницы, впервые в жизни прогулявшей уроки.

– Что я делаю? – Сэнди выглядит спокойной, то есть такой, какой я привык ее видеть. Ее глаза что-то ищут в моем лице, поэтому в этом виде спокойствия я вижу потерянность.

Конец ознакомительного фрагмента.