— Мне не следовало быть таким чертовски самодовольным. Вот он я, домосед в спортивных штанах, стучащий по клавиатуре, думая, что все идеально в моем мире. Тем временем Максвелл по уши влюбилась в учтивого симпатичного парня. Я должен был предвидеть это. Мне следовало сделать над собой усилие, прежде чем она прыгнет к нему в постель.

Он закрыл глаза и продолжал говорить.

— Я позволил себе расслабиться. Это легко сделать, когда ты счастлив в отношениях. Сначала этого не замечаешь — несколько фунтов здесь, несколько фунтов там. А потом в один прекрасный день ты толстеешь. Говоришь себе, что приложишь все усилия, чтобы сбросить вес, но это не так. Работа мешает, и почти каждый выходной ты расслабляешься — пьешь и ешь всякую дрянь. Затем покупаешь одежду большего размера и убеждаешь себя, что это не имеет значения, потому что думаешь, что скинешь вес, когда закончишь свой следующий проект. Конечно, этого не происходит, потому что ты поглощаешь еду на вынос, пока твоя подруга не ночует дома, а когда у тебя есть свободное время, тебе не хочется идти на пробежку или в спортзал. Кроме того, ты же не хочешь, чтобы кто-то смеялся над тобой в спортзале. Ты будешь толстым парнем, в то время как все остальные будут качать гири и хвастаться своим прессом. — Он сделал паузу, открыл глаза и резко рассмеялся, прежде чем покачать головой.

— И вот он я — стокилограммовый идиот. Я и представить себе не мог, что у Максвелл может быть роман, тем более с таким человеком, как Поттс. Я был дураком. Она красотка. Я знал это. Конечно, другие мужчины находили ее привлекательной. Я был уверен, что она так же счастлива в наших отношениях, как и я. Ни на минуту не мог подумать, что она откажется от меня и от всего, что у нас было — от нашего дома, нашей жизни, нашего будущего.

Он уронил голову на руки. Брайони чувствовала себя беспомощной. Она хотела утешить его, но теперь он воздвиг невидимый щит. Он все еще любил Максвелл. Это было совершенно очевидно. Она поиграла с мыслью обнять его, но он поднял голову и с усталым вздохом сказал:

— Я ушел в тот день, когда она рассказала мне о своем романе. Я не стал спорить. Не боролся за нее. Не вел себя как настоящий мужчина. Я шмыгнул прочь, как побитая собака. Мне следовало бы убедить ее дать нам еще один шанс, но я этого не сделал. Моя собственная самооценка была на низком уровне. Я помог вызвать этот разрыв. Она никогда не завела бы роман, если бы я был более внимателен к ней, к нашим отношениям, и был в лучшей физической форме, или просто показал ей, как сильно забочусь о ней. Я был так же виноват, как и она.

— Нет, Льюис. Я понимаю, что ты можешь так думать, но ты ошибаешься. Никто не заслуживает того, чтобы его обманывали.

Он слегка кивнул.

— Так или иначе, я зализал свои раны, выбрал новое место назначения и взял себя в руки. Я похудел. Стресс сыграл свою роль наряду с твердой решимостью. Я переехал в другую квартиру в Лондоне. Бегал каждый божий день, и как только я сбросил первый килограмм, начал заниматься в тренажерном зале. На самом деле остальной жир довольно быстро исчез. Я усердно работал над этим. Проводил бесконечные часы на кардиотренажерах, а потом занимался с отягощениями. Я был как одержимый. Я не только худел, но и терял все больше и больше веса. Но я не сдавался. У меня мелькнула сумасшедшая мысль — если Максвелл увидит, что я стал больше похож на себя прежнего или даже лучше, она снова влюбится в меня.

Он посмотрел на парочку, которая в обнимку прогуливалась по тропинке и не обращала внимания на его боль.

Брайони прервала его молчание:

— А она не хотела давать еще один шанс?

Хриплым шепотом он ответил:

— Она пошла дальше. Поттс был неотъемлемой частью ее жизни. Он переехал к ней, в нашу старую квартиру. — Льюис покачал головой, глаза его были полны боли. В его голосе послышалась дрожь. — Разве я могу сравниться с замечательным, умным, мужественным профессором Дэвидом Поттсом? Она бы никогда не выбрала меня вместо него. Остальное ты знаешь сама. Я сдался и переехал в Дерби.

— Как ты можешь так думать? Начнем с того, что ты тоже мачо, но люди не выбирают себе пару только по этому критерию. Ты нечто большее. Ты — настоящий качок. Я видела тебя без рубашки, и Мелинда прокомментировала твой зад в прошлый раз, когда ты приезжал. Сказала, что хочет откусить от него кусочек.

Он слегка улыбнулся ей.

— Ты можешь предложить гораздо больше — ты интересный, остроумный и очень веселый. Даже Мелинда соглашается на этот счет, а ей действительно трудно угодить. Мне так нравится быть с тобой здесь, во Франции. И ты достаточно умен. Посмотри, как мы сегодня справились с заданием, и многое из этого зависело от тебя. Ты знал то, чего не знала я. Может быть, Поттс и разбирается в науке, но я уверена, что он не смог бы передвигаться по французским улицам в шатком французском автомобиле. И я думаю, что у тебя даже есть неплохой шанс победить меня в «Скраббл», — мягко добавила она, улыбаясь ему. — В конце концов, ты же выиграл чемпионат Великобритании по «Скрабблу» в возрасте до тринадцати лет. Я думаю, Максвелл прогадала. У нее было что-то особенное — замечательный мужчина, который любил ее, — и она выбросила это.

Льюис кивнул.

— Спасибо. Я не должен был допустить того, чтобы Поттс расстроил меня снова, но, когда я увидел его самодовольную физиономию, мои чувства всколыхнулись.

Брайони на секунду задумалась.

— Это нечестно — подвергать тебя такому испытанию. Ты не должен терпеть Поттса в качестве ведущего. Я скажу Лоре, что мы не хотим продолжать, и мы уйдем. Им придется найти кого-то другого.

Льюис задумчиво посмотрел на нее.

— И ты бы смогла уйти?

— Это было бы правильно. Я бы предпочла сдаться. Тебе не стоит снова встречаться с этим человеком. Иногда лучше всего уйти от прошлого.

Льюис взял ее за руку.

— Спасибо, но я не из тех, кто сдается. Поттс, возможно, и выиграл Максвелл, но мы с тобой выиграем этот конкурс, и ты получишь все возможные шансы найти свою сестру. Пойдем. Давай вернемся к остальным. Мы должны победить.

Она взяла его под руку, и они неторопливо направились обратно к группе.

— Мелинда действительно сказала, что ей нравится моя задница? — спросил он.