Давным-давно на гималайских южных склонах жили

Вблизи банановых пальм, кипарисов и платанов

Три близких друга: куропатка, слон и обезьяна

Они в раздорах непокорными друг к другу были.

Они всегда у старой пальмы вместе собирались,

Делились новостями и о жизни говорили,

Подолгу спорили о чём-либо, когда встречались,

Однажды там во время одной встречи так решили:

– «Порядка нет у нас, и мы почтенья не имеем

К друг другу, мы старейшины должны сделать избранье,

Тогда и уважение друг к другу заимеем,

Ведь возраст – это то, что признано, как почитанье».

И высказав идею, с ней все трое согласились,

Но нужно было выяснить, кто среди них всех старше,

Чтоб каждый доказательство привёл, договорились,

О том, какой кто помнит пальму, когда был он младше.

Слона спросили, он сказал: «Когда я был моложе,

То пальма мне до пояса, как помню, доходила,

Когда подрос, то – до пупа, меж ног вся проходила

Кустом её я помню, был я мал, и она – тоже».

Тогда они спросила обезьяну, та сказала:

– «Ещё была малюткой я и на земле сидела,

И помню, как тогда я сверху на неё глядела,

Срывала её верхние побеги и съедала».

Спросили куропатку, та сказал: «Я всех старше,

Пустым, я помню, это место в моём детстве было,

Росла тогда ещё большая пальма чуть подальше,

Плоды клевала я там, здесь помёт свой уронила.

Из этого помёта пальма здесь и получалась,

Видать, тогда я семечко с той пальмы проглотила,

Оно и проросло в грязи и в дерево развилось,

В каком-то смысле, эту пальму я и породила».

Тогда слон с обезьяной куропатке так сказали:

– «Из нас троих ты старше нас, тебя мы поздравляем,

Почтение и почитанье мы не проявляли

К тебе, но с этих пор мы положение исправляем.

Мы будем тебя слушаться, ценить твои советы,

В решении задач давать мы будем предпочтенье

Твоим всем взглядам, содержащим мудрость наставленьям,

Искать по сложным всем вопросам у тебя ответы.

Отныне можешь нам давать прямые указанья,

Мы будем слушаться их, мудрости в них проявленью,

Учи нас разуму, твои передавай нам знанья,

Придерживаться будем твоей жизни направленью».

С тех пор друзья обои стали проявлять вниманье

Во всех опасностях их к её предостереженьям,

И вскоре в дружбе родилось взаимопониманье,

И споры прекратились, наступило единенье.

Их праведная жизнь спасла их от всех дел, греховных,

И породила у них в душах к мудрости почтенье,

Раскрыв пред ними тайный смысл их предопределенья,

Дав им возможность попасть в мир божественный, духовный.

Когда в Бенаресе царь Брахмадатта находился,

Был брат, завистливый, у Будды, и он мир оставил,

Так Девадатта в обезьяньем образе родился

И стаей обезьян в горах на Гималаях правил.

Из страха, что самцы вдруг с ростом сильными все станут,

Родится кто-либо средь них, считая себя умным,

И подчиняться все его приказам перестанут,

Откусывал яички всем он в возрасте их, юном.

Тогда и Бодхисатва от одной самки родился,

Когда она его ещё плодом в себе носила,

Боясь об его будущем, уйти в горы решила,

Так сын от Девадатта на свободе появился.

Когда подрос он, быстро обрёл силу, неземную,

Однажды он спросил мать: «Мой отец где обитает?

И кто он? О моём существовании ли знает?

А также, что он делает и жизнь ведёт какую»?

Сказала мать: «Он – обезьяний царь и правит стадом».

– «Хочу с ним встретиться, – сказал сын, – я с ним не видался».

Ответила мать: «Думаю, отца тебе не надо

Такого, лучше было б, если б ты с ним не встречался».

– «Но почему»? – тогда спросил её сын удивлённо.

– «Отец всех молодых самцов достоинства лишает,

Мужского, – мать сказала, – мужество их отнимает,

Боится царство потерять своё, определённо».

Но сын сказал: «Мать, приведи меня к нему скорее».