Шрифт:
– Походка твердая, уверенная. А взгляд… Не помню. У нее черные очки были.
– Значит, лица ты не видела?
– Нет.
– А особые приметы? Шрам, родинка, усы… – Матвей не мог без шуток, даже в серьезных делах.
– Она девушка, а не урод, каких здесь много!
– Ладно, ладно!
– А родинка у нее была! На левой груди! И не смейся! Я сама видела. Ее огромная, красивая грудь просто вываливалась из глубокого декольте черного пиджака. Не заметить нельзя было!
– Да!.. Серьезная примета! – Сарказма ему было не занимать.
– Не скажи! Женская грудь – визитная карточка женщины, а не только объект мужского вожделения.
– Или женской зависти! – добавил он. – А куда хотели отправить машину?
– Не знаю!
– Нам необходимо узнать, кто эта женщина и куда отправили машину. Я, так же как и ты, не склонен подозревать твоего папу. Терпеть тебя всю жизнь, а потом вот так, без пыток взять и убить?
– Спасибо! Папа говорил, что я бесценна! – грустно сказала я.
– Тогда точно не он! – издевался Мотя.
Он взял палку и на песке написал:
Девушка
Наследство
Машина
Потом все зачеркнул и написал заново:
Наследство
Машина
Девушка
В это время с похорон возвращалась бабка с пластиковым пустым ведром. И как раз перед ее носом взмыла в воздух палка и стала на земле «пророчества» писать. Уткнувшись носом в песок и в свои проблемы, мы ее не заметили. А когда увидели, то было уже поздно. Бабуля бросила ведро и стала креститься обеими руками одновременно, не забывая одним подслеповатым глазом читать написанное.
– Нас-лед-ст-во. Ой! Батюшки! Ма-ши-на. Слава богу!
Как только она дошла до «девушки», Матвей дунул на песок, и все написанное исчезло.
– Наследство, машина реальны и материальны. Но девушка? Из области фантастики! Увидеть такое, и здоровое сердце не выдержит, – пояснил он. – Да и подружки засмеют!
И смех и грех! Случилось у бабки знамение, что получит наследство, купит зятю машину и снова станет девушкой. И ведь самое обидное, что действительно видела эти пророчества, написанные на песке летающей палкой. Вот только никто не поверит! Молодец, Мотя! Быстро сориентировался! Бабка и так загадочная. А тут такое! Родственников ее жалко. Что ни день, то сюрприз! Видно, так на земле чудеса и возникают. В месте пересечения двух миров. Забавно, не правда ли?
– Надо разделиться, – прервал мои размышления Мотя. – Ты возьмешь на себя поиски машины, а я девушку найду и узнаю о наследстве.
– Кто бы сомневался! Девушки, разумеется, по твоей части! – глумилась я.
А потом представила на секунду, что останусь вдвоем с Шишкой в этом новом и странном для меня мире. И поговорить не с кем. Поверьте, это серьезная проблема!
– Я так не умею, не могу, не буду! – держала я Матвея за плечи, благо его плечи были ниже уровня вытянутых рук. – Не отпущу! Я плохо ориентируюсь, и меня могут обидеть. А также несколько раз задавить. Ты самый сильный и смелый! Всезнающий и умеющий! Добрый и ответственный…
Из меня бил фонтан лести и подхалимства. И чтобы заглушить сей неиссякаемый источник, он согласился:
– Хорошо! Только у меня два условия. Первое: молчишь, а то у меня голова от тебя болит. Второе: не задаешь лишних вопросов и делаешь то, что скажу.
– Легко. Вот только скажи!..
Не успела я спросить, как он приложил указательный палец к моим губам, напоминая об условиях договора. Будет нелегко, но я справлюсь! Мотя взял мою руку, и мы пошли к Лешкиному дому.
Проникнуть в квартиру брата было несложно. Она была открыта. Да, действительно! Это не наследство, а долги, переходящие по наследству. Я даже и не догадывалась, что он так живет. Одно слово «врач» наводит на мысль о чистоте и исцелении. А в доме моего брата кругом грязь и безнадега. Или все деньги уходили на сердечные дела, или в другую сторону – игровую. Правда, я всегда считала Алексея человеком вменяемым и адекватным, но то, что я увидела, говорило об обратном.
Меня снова сильно толкнули в спину, и я забилась под вешалку. Как в реальной в жизни буду обходиться без пинков? Не знаю! Кажется, я к ним уже начинала понемногу привыкать.
В комнату вошли две женщины. Не молодые и не старые. Не худые и не толстые. Это как раз тот возраст женщины, когда на ее же игривый вопрос: «А как вы думаете, сколько мне лет?» – лучше не отвечать или сознательно занизить цифру лет на десять. Лесть в малых дозах целебна.
– Какой же засранец был Алексей, царство ему небесное. Да простят меня все! – высказалась первая.
– Вот что значит, мужик один! Ни тепла, ни уюта! – вторила ей вторая.
– Тепла ему хватало! Всех практиканток перебрал, причем добровольно! Мог ведь! – первая.
– Эта грязь из-за обыска. Не просто умер. Убили ведь. Криминал! – вторая.
– Улики! Улики! Вон они по полу валяются. Сколько фотографий, и куда их девать? – первая.
– Оставь, пускай родственники разбираются! Это доказательство его трудовой
и боевой славы. Знаешь, а Лешку все равно жалко. Весело с ним было на подстанции. Вспомни! На всех праздниках только он и зажигает! То есть зажигал! Остальные мужики сядут, нажрутся ворованного спирта и хрю-хрю. А он? И потанцевать, и приятное слово на ушко, и подменит на службе, если проблемы в семье. Нет, что ни говори, а без него скучно будет! Надо бы его помянуть в коллективе. Двадцать лет как-никак отработал! – вторая.