— Голиаф! — позвал Шантеклер, открыв ставенку слухового окна. — Едем к Навигатору. Ты не забыл прихватить мои личные коды?

— Никак нет, монсеньор. Они всегда при мне, когда я при вас.

— Ты сегодня без шпаги, Голиаф?

— Как можно, монсеньор! Вы же знаете, мы с моей красоткой неразлучны.

— Продолжаешь фехтовать?

— На рассвете, монсеньор…

— Все время думаю, что надо бы взять у тебя несколько уроков.

— Почту за честь, монсеньор! — Голиаф был польщен. Он уже много лет служил у Цезаря Шантеклера и кучером, и личным охранником, и поверенным, но никогда не удосуживался чести обучать своего господина.

Проехав гидропонный лес, высаженный на летающем острове очень давно и служивший ему естественными легкими, карета въехала в освещенный сигнальными фонарями широкий, уходивший на несколько десятков метров от поверхности туннель — подземный уровень острова.

Только странное пристрастие Шантеклера к экипажам заставило его верных строителей сделать этот туннель, напоминающий каменный мост или улицу древних городов. Впрочем, и сами секторы подземного уровня напоминали кварталы города, весьма оживленные: многочисленные службы, офисы, минизаводы обеспечивали жизнедеятельность острова. Подданные Шантеклера обожали своего правителя, наряжали дома и парадные гирляндами цветов. Атмосфера праздника не покидала остров.

Голиаф, с залихватским пощелкиванием кнута, повернул лошадей вкруговую, и карета, совершив на мягких рессорах объезд вокруг одной из гигантских опорных башен верхнего «природного яруса», въехала под арку трехэтажного дома. Мальчик-грум и Голиаф спрыгнули со своих мест. Шантеклер вышел из экипажа и стремительной походкой направился к широкой лестнице, ведущей на второй этаж. Голиаф шел позади, держа руку на эфесе шпаги.

Навигатор в сером парадном камзоле, атлетического вида мужчина лет сорока с гладко выбритой головой, украшенной только обручем связи в виде пересекающихся в полете хвостами комет, встретил Шантеклера в гостиной.

— Монсеньор, я знаю вашу обеспокоенность. Она справедлива. Мы навели все возможные справки и нашли наглеца. К слову сказать, он не скрывался. Его послание было адресовано некому Гаргантюа, бургомистру подземного города-притона, что на Второй Луне Пестрой Мары. Я отправил письмо совету Гильдии утильщиков. Они подтвердили личность этого Гаргантюа. Я выбрал все оптимальные сроки. Остров будет на орбите Мары через неделю-две. Мы задействуем полный режим тени и далее будем действовать по вашему усмотрению.

— Где мы сейчас, дорогой мой Навигатор?

— В двадцати световых минутах от Громоподобной Наковальни, монсеньор.

— Что нового на этих широтах?

— Два часа назад мы засекли здесь сорок семь каравелл из Королевского флота Спасения. Зависли кучно. Еще три каравеллы пришвартовались к терминалам планетоида Чистилище.

Шантеклер задумчиво подкрутил спираль своего правого уса.

— Подобная практика уже существовала? — спросил он.

— Не могу этого знать точно, монсеньор… Теократы не сильно ладили с Королевским Двором. Но может, здесь какой-то особый случай. Прикажете пронаблюдать?

— Прикажу, Навигатор! Попробуйте взломать их коды связи, но не дайте нас обнаружить, ни при каких обстоятельствах.

— Можно вопрос, монсеньор? Как долго остров еще будет сохранять свое инкогнито?

— До лучших времен, мой дорогой Навигатор.

— Вы считаете, они наступят, теперь, когда мы на пороге гибели всей системы?

— Вот поэтому я и спешу собрать все лучшее, что здесь осталось. И людей в том числе.

— Да! — Навигатор почему-то выглядел очень взволнованным. — Я знаю. Вы называете себя коллекционером. Но миры придумывают о вас совсем другие легенды…

— Тем более замечательно вообразить, что когда-нибудь тебя «развенчают», — ответил Цезарь Шантеклер и, помыслив, добавил с усмешкой: — А может быть, и никогда…

Воспоминания о цивилизации красной расы

Итак, подступил я, о близящаяся душа моя, к рассказу о цивилизации красного луча космической проявленности человека.

Гений этой расы был не менее велик, и он, как и гений черной расы, проходил свой путь духовной трансформации многие тысячи лет. Но прежде расскажу тебе о метафизических свойствах красного цвета, ибо, в силу многих причин, этому цвету характерно как и злое, так и доброе начало.

Красный цвет наделен способностью и поглощать, и излучать. Природа его двойственна, и благодаря этому путь обретения равновесия был необычайно труден для красной расы, и он оказался в высшей спенени драматичен для нее, полон невидимых и коварных заблуждений, но, в такой же мере, и восхитительных озарений.

Огонь и кровь — вот полюсы познания, внутри которых, или между которых, распределился магический опыт цивилизации людей красного луча. Огонь и кровь — их потенциал, их сила, их наделенность поглощать и переносить информацию — весьма совершенны. Они, огонь и кровь, — живительные источники той сложной цельности, которую мы являем собой, которая связывает нас во времени и в пространстве.