– Отчего так хорошо бывает рядом с человеком, если души резонируют? Как думаешь? – нарушил я тишину. – Это телепатия или человек какие-то свои надежды автономно прокручивает в мозгу?

– А проще можно? – расхохоталась Светлана, глядя мне в глаза. – Либо тебе от твоего собственного резонанса хорошо, и я здесь ни при чём, либо ты просто мне голову морочишь?

– Под твоим строгим взором я вынужден сознаться: «Виноват! Очень уж хочется заморочить тебе голову! Но Пашка меня сразу предупредил, что ты человек весьма серьёзный, потому у меня вряд ли что-то получится!»

– А ты такой послушный, что всем сразу веришь? Или больше надеешься на себя? – крепко зацепила меня Светлана.

– Понимаешь? Я лишь сегодня узнал, что он тебе не брат, – увильнул я. – А как я мог брату не поверить. Уж он-то тебя должен знать!

– Ты не ответил на мой вопрос! – засмеялась девушка, тряхнув копной волнистых волос с лёгкой рыжинкой. Такие волосы, как слышал, сейчас не в моде. Всем женщинам вдруг понадобились прямые как мышиные хвосты. А мне, как раз, нравятся волнистые, даже кучерявые женские волосы, лишь бы не мелкими колечками, как у негритянок.

Я обратил своё внимание, что Светлана тему о том, кем ей приходится Пашка, обошла стороной, значит и мне надо поступать так же. Видимо, она не желает об этом говорить. Гордая девушка. Не хочет вызывать к себе жалости. Желает, чтобы к ней относились по заслугам. И мне это очень понравилось.

Я проводил Светлану до ее дома. По дороге всё думал, как бы ловчее повторить прогулку, чтобы не в просящем режиме, а то ведь откажет, тогда придётся умываться! Но Светлана вдруг сама предложила:

– Вот что, Саша! Завтра я буду занята. Предлагаю встретиться послезавтра.

– Увы! Послезавтра вечером я работаю. Может, в среду?

– Неужели мы сразу упёрлись в несовместимость? – пошутила Светлана.

– Это досадная случайность. Было бы желание встречаться! Но я за среду!

– Что ж! Первый наш вечер прошёл интересно. Я с нетерпением жду следующего! – совершенно откровенно произнесла девушка, повернулась, поставив точку, и не спеша зашла в подъезд своего дома. Через некоторое время я увидел осветившееся на четвёртом этаже окно.

«Вот, узнал о ней ещё кое-что!» – подумал я и от необъяснимой радости, охватившей меня от и до, засмеялся и зашагал к своему дому, иногда подпрыгивая от избытка чувств.

Нет необходимости кому-то знать о наших последующих встречах. Скажу только, что они стали регулярными и частыми. Нам было очень хорошо вдвоём.

Я с удовольствием слушал Светлану – она так весело рассказывала о своей жизни в детском доме, что я даже позавидовал ей, не узнав в своей судьбе того же, что с лихвой досталось ей. Конечно, в ее рассказах жизнь искусно приукрашивалась наблюдательностью Светланы и ее тонким юмором, уважением к воспитателям, которые оказались душевными людьми, и любовью к очень многим друзьям и товарищам. Но, слушая ее, я радовался, что девушке не пришлось попасть в какой-либо ужасный детдом, каких, наверно, в стране было много.

Светлана с интересом слушала мои байки о детстве, об университете и, особенно, о моих родителях. Именно они интересовали мою подругу более всего. И причины этого мне были понятны.

Мне Светлана не то, что бы нравилась, куда там?! Я уже ни одного дня не мог без нее прожить и изнывал от душевных терзаний, если такое получалось по независящим от нас причинам.

В своих мыслях я давно называл ее «своей Светкой» и моё молодое воображение подчас вибрировало во все стороны, но с ней я не позволял себе ничего лишнего. Я не мог допустить того, чтобы о моей Светлане вдруг не лестно подумали Пашкины родители, которых она воспринимала как самых близких ей людей.

Я не мог огорчить ни Светлану, ни их. А им действительно показалось бы очень недостойным, если бы внезапно узнали, что Светлана практически стала моей женой, не попросив их благословления. Да и как эти милые люди, уважаемые мной, посмотрели бы тогда на меня? А ведь скоро они станут ещё и моими родственниками. С ума сойти – родственниками моей жены! Моей Светки!

Мы, разумеется, взрослые люди и имеем право на самостоятельные поступки, но эти поступки не должны исходить из того, будто весь мир существует лишь для нас двоих. Мы не должны нарушать права на достоинство других людей в этом мире! Не должны нарушать самые различные писаные или не писаные правила. Тем более что эти люди сами по себе нам очень дороги.

Вот таким я тогда был моралистом. Впрочем, с тех пор не сильно и изменился!

«Светка! Моя Светка! – думал я с умилением каждую минутку. – Ты же такое чудо! Уж не знаю, за какие заслуги оно мне досталось?! Ты не переживай ни о чём, родная моя, я скорее умру, нежели сделаю тебе больно, хоть в чём-то. И никого не подпущу к тебе! Ни о чём я так не мечтаю теперь, кроме того, чтобы сделать тебя навеки счастливой. Самой счастливой на всём белом свете! И я уверен, что мне такое по плечу!»