– Понимаю, – ответил, – и оцениваю все риски, пытаюсь свести их к минимуму.

– Это хорошо, – в голосе собеседника пропали недовольные нотки. – До сих пор к тебе не было никаких претензий. Твоя работа не вызывала нареканий. Мне бы хотелось, чтобы все так и оставалось впредь.

– Все так и останется, – Тимур кивнул, словно собеседник мог его видеть, и нажал клавишу отбоя.

***

Обед прошел в молчании. Леночка старалась продемонстрировать отцу, как хорошо она умет вести себя за столом, но, казалось, Тимур не обращал никакого внимания на то, что, чем и как ест его дочь.

Наконец, повар-горничная Петя убрал со стола грязную посуду и уединился в кухне. В столовой остались Халфины, отец и дочь, Людмила и мадам Марта, к которой и обратился Тимур в первую очередь:

– Мадам Марта, ваша ученица завтра покинет виллу. Я надеюсь, что вам, за столь короткий срок, все же удалось привить ей хоть каплю тяги к знаниям и понимание того, что человек в нашем обществе должен быть всесторонне образован.

– Я тоже надеюсь на это, – краешки губ учительницы тронул намек на улыбку.

Глаза Леночки заблестели. Хотя отец еще не сказал, что отправит её домой, но из его слов она сделала именно такой вывод и ждала, когда он перейдет непосредственно к интересующему её вопросу. Но Тимур словно не видел не спускающую с него глаз девушку.

– Людмила Марковна, – обратился к любовнице. – Я вынужден просить вас уехать вместе с моей дочерью и приютить её на то время, пока я не вернусь. Как вы понимаете, ей попросту негде остановиться.

– Что значит – негде?! – взвилась Леночка. – Я могу жить с тобой в твоем доме! Хотя, вообще-то я хотела поехать на детдомовскую дачу и остаться там вместе с Дианой!

– В моем доме ты жить не будешь, – осадил Тимур, – как получится с дачей – никто не знает. Единственное, при каком условии я тебя отпущу, это если Людмила Марковна присмотрит за моей дочуркой в эти полтора месяца до моего возвращения.

– Это значит, что ты с нами не поедешь? – Леночка растерялась. К такому ходу событий она была явно не готова.

– Нет, – ответил отец, – я предупредил сразу, что еду во Францию не только отдыхать, но и работать. Именно рабочая необходимость вынудила меня покинуть вас сразу по приезде. Я надеялся, что смогу компенсировать невнимание после возращения, но ты решила по-другому, – наконец, взглянул дочери в глаза. Вспомнил, что еще не получил согласия от Милочки на присмотр за своенравной девицей:

– Людмила Марковна, вы согласитесь присмотреть за Леной и приютить её в своей квартире?

– Да, конечно, – Милочка не понимала к чему весь этот офицоз?! Почему Тимур просто не мог попросить об услуге, в которой она бы ему никогда не отказала. Впрочем, все стало понятно, едва Тимур обратился к дочери:

– Лена, я хочу, чтобы ты запомнила. Сегодня я в первый и последний раз соглашаюсь выполнить твои требования. Больше подобное не повториться! Никогда! Ты должна научиться просчитывать последствия своих поступков и нести за них ответственность! Прежде чем что-то сделать, если сомневаешься, обратись за советом ко мне или к Людмиле Марковне! Ты уже не ребенок! Пора, наконец, начинать думать о том, что делаешь, и чем твои действия могут закончиться! Ты меня поняла?

– Да, папа, – прошептала Леночка еле слышно.

– Хорошо, – Тимур встал из-за стола. – Ужинайте без меня. Поль принесет мне в комнату пару бутербродов. Мне нужно немного поработать. К восьми утра будьте готовы. Мы выедем рано.

Людмила старалась перехватить взгляд Тимура, что ей и удалось. В глазах любовника она прочла: «Жди. Ночью приду».

– Ты позаботишься о моей дочери? – Тимур прижал к себе Милочку. Коснулся губами её виска.

– Конечно, – ответила, улыбнувшись ласке. – Разве ты сомневаешься?

– В принципе – нет.

– Зачем тогда этот вопрос? – отстранилась и заглянула в глаза. – Иногда мне кажется, что ты забываешь о том, что до сегодняшней весны Лена жила одна, – смутилась. – Не одна, конечно, а в коллективе, но не знала о том, где ты, что с тобой. Увидитесь ли вы когда-нибудь?

– В том-то и дело, – вздохнул Тимур. – Если честно, иногда мне кажется, что я начал общение с дочерью не с того. Пытаюсь оправдать себя, что не имел понятия, какой она выросла. С каким характером, – усмехнулся, – а теперь вижу что с моим.

– Да уж, – покивала Людмила.

– Одно лишь меня успокаивает, что я, попав в тюрьму и встретив человека, который круто изменил мою жизнь, сумел переоценить и себя, и свое место в этой жизни.

– Ты когда-нибудь расскажешь мне о себе? – спросила и внутренне сжалась, опасаясь получить резкий отказ.

Но ответ Тимура был спокоен и неожидан:

– Расскажу, – немного помолчал. – Думал сделать это после возвращения из Парижа. Но теперь придется отложить.

– Почему? – Милочка понимала всю неуместность вопроса, но так откровенен с нею, так близок духовно, Тимур не был никогда за все время их связи.