Я встал, подошел к окну, немного постоял, пытаясь успокоиться, вернулся обратно. Сел в кресло и внимательно посмотрел на малышку.

В это невозможно поверить. Эта девочка, маленькая, хрупкая и до безобразия стеснительная — экстрасенс. И не просто экстрасенс, а еще и с какими-то неслыханными способностями! Она может менять статусы! И это она прямо на моих глазах превращала равнодушных в ЭЛ!

Это выходит за рамки моего разума, это в высшей степени немыслимо и сюрреалистично, чтобы быть возможным…

Но я достаточно хорошо успел узнать Виталину, чтобы не сомневаться в ее словах. Все, что она говорит, — чистая правда. Каждое ее слово. Она видит ауры. Она видит эмоции и может их подключать!

Она… видит… эмоции!!! Обалдеть!

— Кто-нибудь об этом знает? — спросил я, не сводя глаз с малышки.

— Только Тимур, — ответила она.

— А Виктор Хант?

— Вряд ли, — пожала Виталина худенькими плечиками. — В такое сложно поверить нормальному человеку. Скорее всего, он следит за мной по просьбе НИЛЗ, а если точнее, то по просьбе одного из сотрудников НИЛЗ, профессора Кудрявцева. Хант его пациент, об этом говорил Герман Ферт, помнишь? А Кудрявцеву я нужна для опытов. У меня слишком сильные эмоции. Сильнее, чем у других.

Так вот, что имел в виду отец, когда просил приглядывать за Виталиной! У нее сильные эмоции, и это, само собой, вызывает интерес у НИЛЗ. Вот почему она так часто туда наведывается.

— Ты СЭЛ? — озвучил промелькнувшую догадку.

— Возможно, — Виталина улыбнулась. — Такого статуса теперь нет в списке допустимых, так что в Базе числюсь как ЭЛ. И да, рассказывать о силе своих эмоций мне запрещено.

— Я понял, — кивнул, пытаясь собрать мысли в кучу.

О некогда существовавших СЭЛ я слышал — бабуля рассказывала. Давно, я еще в школу не ходил. В прошлом веке этот статус был наряду с остальными, но его отменили за ненадобностью: перестали рождаться люди с силой эмоций, превышающей верхние пределы, установленные для ЭЛ. Получается, не перестали? Более того, в НИЛЗ об этом знают, поэтому и достают Витошку своими исследованиями. Но никто даже не догадывается о реальных возможностях малышки!

— Ты можешь любого равнодушного или хейта превратить в ЭЛ или полуЭЛ? — спросил я, чувствуя, как внезапно похолодели руки.

— Нет, — словно извиняясь, сказала малышка и опустила голову, — только живорожденных. Я могу повлиять только на живорожденных.

Ясно. Вот почему статусы Святослава и Ильдара остались без изменений. И вот почему она с такой тоской смотрела на хейта, а я, дурак, чуть было ревностью не захлебнулся!

Я подошел к Виталине, сел на корточки рядом с ней и, взяв холодные ладошки в свои руки, тихо спросил:

— Ты понимаешь, что если о твоих способностях станет известно, то твоя жизнь окажется в опасности?

— Понимаю, — тихо сказала она, — поэтому никому и не говорю.

И Тимур это понимает, поэтому тоже никому не говорит. Чтобы защитить Виталину. А я, болван, обижался, думал, что мне не доверяют! Вот идиот!

— Я унесу твою тайну в могилу, — твердо сказал я, глядя в зеленые глаза.

— Знаю, — спокойно ответила Виталина. — Ты настоящий друг. Пошли уже на тренировку, что ли. Или хочешь отрабатывать опоздание? Алик будет безмерно рад.

— Ну уж нет, — я взглянул на чаттер и тут же вскочил на ноги. — Сегодня Алику придется поискать другой повод для радости.

Виталина хмыкнула, а я взял малышку за руку и потянул к выходу, второпях подхватывая ее пальтишко, оставленное на диване. На ходу снял с вешалки свой рюкзак со спортивной формой и теплую куртку. Поговорить нам есть о чем, но вот если сейчас опоздаем на тренировку, то придется вместо разговора ограничиться хриплыми стонами и нечленораздельным мычанием. И вовсе не в том смысле, в котором хотелось бы.

Да уж, мой рыцарь сражен наповал. Чем больше я говорю, тем сильнее он меняется в лице. Понимаю, мои слова звучат абсурдно и для неподготовленного человека кажутся откровенным бредом. Я тоже долго в себя приходила после первого разговора с Айштаром. Да-да.

— Так ты — экстрасенс? — наконец нарушил молчание Карим, а на его лице проступили первые проблески осмысления услышанного.

— Ну, можно и так сказать, — ответила я, про себя соглашаясь с его выводами.

Экстрасенс так экстрасенс. Наверное, так даже лучше, понятнее. И так проще объяснить наличие сверхспособностей, чем рассказывать о Даре Пробуждения. Про Сумеречный мир я вообще молчу, пусть сначала переварит полученную информацию. Хорошенького понемножку, как говорится.

— Ты СЭЛ? — спросил Карим, как только я сказала, что мои эмоции сильнее, чем у других.

Не думала, что он знает о СЭЛ. Интересно, откуда? Информации об этом в свободном доступе нет. Или все-таки есть?

— Возможно, — ответила с самым непринужденным видом. — Такого статуса теперь нет в списке допустимых, так что в Базе числюсь как ЭЛ. И да, рассказывать о силе своих эмоций мне запрещено.