Ну, собственно, что хотел — то и получил.

Мелькнула мысль: можно было и не психовать, а всю ночь с ней тут развлекаться, как и собирался. Ну подумаешь, ещё раз убедился, какая она лживая. Не новость же. Зато оторвался бы по полной, отвел душу. Отдавалась она вон с каким энтузиазмом. Можно было и дальше делать с ней что угодно…

Да нахрен надо, сам же отмахнулся я. Все равно себя не пересилил бы. Тошно. Даже прикасаться к ней теперь тошно и противно. И видеть её невмоготу.

Снова вспомнил, как она ушла в душ, а я ждал ее, подумывая, не запереться ли к ней следом и продолжить там для разнообразия. Представил, как она намыливает себя, как вода струится по её телу, и кровь тотчас ударила в пах, горячо пульсируя. Но до ванной я не дошел — где-то у входа загудел сотовый.

Почему-то сразу решил, что мой, но, оказалось, это её айфон так надрывался. Сначала приглушенно, потом, сотрясаясь в вибрации, выкатился из сумочки, которая валялась на полу. Рядом с моим пиджаком.

Первая мысль была выключить его нахрен, чтобы больше никто не мешал, хоть телефон уже и смолк. Потом подумал — вдруг там важное. Решил, потом скажу. Телефон её я поднял, чтобы ненароком в полутьме не наступить, хотел швырнуть пока на кровать и пойти уже к ней, но тут он снова издал короткий гудок и на экране всплыло сообщение от какого-то Владимира.

«Марина, не могу до вас дозвониться. Хотел предупредить, что в выходные меня не будет в городе. Можем встретиться в понедельник вечером или в обед во вторник. Надеюсь, у вас все документы на руках? Всё готово? И ещё раз повторю, сделайте все возможное, чтобы заручиться поддержкой вашего нового директора. Я помню, вы говорили, что у вас с ним какие-то сложности, но как-нибудь всё же постарайтесь, сейчас это очень важно. Он будет в любом случае полезен, а зная Тихановича… Подробности при встрече».

На несколько секунд я завис над этим сообщением, пока не допер, что новый директор — это я. И тут же возникло ощущение, что по венам хлынул голимый кипяток.

И как я ни говорил себе: да пофиг, получил же свое, только за этим же сюда и ехал, так какая разница, почему она согласилась? Ну не все ли равно, что ей там от меня нужно? Я же так сразу и думал, что она поедет со мной не по большой и чистой любви, а из корысти. Ничего ведь, по сути, нового и неожиданного не произошло. Очередное подтверждение того, что я и так уже знал.

Но всё равно меня как перемкнуло. Как ещё ничего не грохнул, как не разбил ее чертовый телефон — не знаю. Убрал его обратно в сумку, а сам вызвал ей такси. Пусть валит.

А когда она вышла из ванной и с невинной улыбкой начала что-то щебетать, такое омерзение накатило. Хотелось одного — чтобы она убралась к чертям немедленно, чтобы не видеть ее больше и не слышать. С деньгами только, пожалуй, перегнул, да и тупо как-то получилось в итоге. Эта мелочь ее на ковре глаза теперь мозолила. Но это сейчас, чуть подостыв, я мог еще более-менее рассуждать спокойно, а час назад…

Кое-как дотянув до рассвета, я уехал домой.

В понедельник вовсе не хотел ехать на тот завод, да вообще проклинал свою дурость, из-за которой купил его. И на себя злился, что так остро воспринял какую-то, в общем-то, фигню. Ещё и все выходные над этим парился, срывался на всех, да и до сих пор свербит… Как там было? Сделайте все возможное, чтобы заручиться моей поддержкой? Я буду полезен? Угу. Тоже нашла себе марионетку. Хрен ей, а не поддержка.

На завод я все же приехал. Дела вынудили. Раз уж ввязался в это болото, надо было как-то вывозить. Никогда я начатое не бросал и сейчас не мог. А на нее пофиг. В принципе можно вообще с ней больше ни разу не пересечься. А с кадрами все вопросы решать как и положено — через ее начальника.

Но не успел я приехать, как позвонила секретарша и сообщила, что Филатова просится на прием. А такую гордость в пятницу изображала, что мне в какой-то момент даже малость не по себе стало. Только, по ходу, ненадолго этой гордости хватило. Или это она уже за поддержкой пришла?

— Я занят, — отрезал я.

И тут дверь распахнулась, и Марина, как у себя дома, прошла к моему столу. Да это охренеть какая наглость. Я аж опешил в первую секунду.

— Я же сказал, я занят. Выйди вон, — произнес я жестко.

Она вспыхнула, на скулах проступил румянец. Еще и глазами оскорбленно сверкнула, но уходить и не подумала.

— А еще вы сказали, что я могу прийти к вам в понедельник перед обедом и вы меня примете. Или вы своему слову не хозяин?

Может, и сказал. Да наверняка сказал. Я стиснул челюсти, много чего ещё хотелось ей высказать. Уж кому-кому, но только не ей говорить о том, кто своим словам хозяин, а кто — нет. Тем не менее, подавив ярость, я спросил:

— Что у тебя?

— Мне нужно подписать характеристику.