Шрифт:
Только тогда мятежники начали трезветь.
– Что тебе надо, Тирмен?
– встал принц, гордо выпрямившись.
– Что мне надо?
– спросил человек, даже будто несколько удивившись, - Что мне надо? А ничего! Мне не нужно ничего! Все, что я делаю, я делаю ради своих людей! Ваши сказки опасны! Мои парни стали задавать слишком много вопросов. Зачем, зачем вы придумали все это? Лестницы дальше нет! Нет! И никогда не было! Зачем строить какой-то мост?! Все обречено на неудачу! Я решил. Я решил прекратить эту опасную затею.
С этими словами он выхватил из огня пылающую головню и направился к мосту. Ватажники натянули луки, выцеливая самых ретивых.
– Почему ты говоришь?..
– начал было Кан-Тун.
– Оставь, - тихо подошел к нему Итернир, - он пришел сюда не спорить.
Мятежники, скованные смесью опьянения и изумления, не способные даже воспринять происходящее как реальность, стояли, застыв, там, где их застал окрик, не в силах пошевелиться. Несколько ватажников, подбежав, тоже выхватили горящие ветки и, бросившись к мосту, помогли разжигать его. Затрещало пламя, расползаясь по дереву моста сначала нерешительно, а затем все быстрей.
– Что же вы делаете?!
– взревел Грол, бросаясь вперед, паскуды рваные!
Он подбежал к мосту, и, одним взмахом руки отшвырнув ватажника, принялся затаптывать огонь.
– Назад!
– закричал Ригг.
– Назад!
– заревел Грол, когда к нему бросились ватажники.
– Назад!
– ревел он, расшвыривая их прочь, один долгим криком проводил себя в бездну, - не будь я Грол Оружейник!
Свистнула стрела. Насевшие на воеводу расступились и всем стало видно белое оперение, расцветшее на груди.
Засверкала сталь наконечников копий, смотревших прямо в грудь мятежникам, оцепеневшим на месте.
– Не-е-ет!
– протяжно закричал Ригг, - он же пьяный, оставьте его!!!
Грол недоуменно посмотрел на пронзившую его стрелу.
– Ничего, - мрачно заверил он своих врагов в худших опасениях, - ничего...
И еще три стрелы с хищным свистом вонзились в дородное тело: плечо, нога, грудь.
Остальные мятежники стонали от бессилия. Безоружные, окруженные готовым ко всему врагом.
Мост уже полыхал.
– Ничего, - пробормотал Грол, делая шаг вперед, - не будь я...
И опять стрелы.
Шаг.
Свист. Глухие удары.
Шаг.
Пение тетивы.
Шаг.
Шаг.
Шаг.
Невольно опустились луки...
Мост полыхал, объятый огнем, и его было уже не спасти.
Тирмен ничего не говоря, скомандовал своим людям жестом, и они исчезли в красном свете объятой пламенем мечты.
Ригг подбежал к распростертому на земле Гролу, упал на колени.
– А-а, - узнал его Оружейник, - ты... один ты и есть человек... рожа моя ему не нравится...
Он схватил руку Ригга, вцепившись в него уходящим взглядом:
– Дойди, парень...
– Ничего, - шептал Ригг, - вместе же... вместе дойдем... дойдем?
– Не-ет, - печально смотрел воевода, - уже нет... пройди эту проклятую Лестницу! Обязательно пройди! И еще... Не медли! Натянул тетиву - стреляй! Не иначе... Только пройдите! Вы сможете!.. вашу козу... пройди... и богов этих... всех... не будь я...
– Зачем? Зачем смерть? Зачем?!
– еще долго спрашивал Ригг у безмолвных небес, не обращая внимания на говорящих ему что-то Итернира, Крына, сидящего рядом Ланса и принца, стоящего чуть поодаль.
18
Погибших в битве не удалось похоронить по чести, их пришлось попросту сложить в узкую лощинку и присыпать землей. Грол же получил погребение, как полагалось. Он был возложен на настил моста и среди пламени и искр, под слова обращения к Кеуту, седовласому богу битвы и бури, покровителя воевод и героев, его душа и его имя устремилось в ночное небо.
Все подняли вверх кубки, кувшины, кружки с напитками забвения, и осушили их, в память о воеводе.
А наутро четверка пастухов подошла к пятерым спутникам. Они долго мялись, не решаясь сказать что-либо.
– Ну, что вам, - не выдержал принц, в конце концов.
– Да тут такое дело...
– спрятал глаза один.
– Да понимаете, - продолжил за него другой, - там, в холмах... у Куреня коза должна окотиться...
– Да и верень колосится...
– добавил третий.
– Ну и что?
– не понимая, спросил Кан-Тун.