— Битте аусвайс!

Тут меня срубает, начинаю хохотать, как ненормальная. Это ж надо же, через сколько лет и как аукнулась война, прокатившаяся по Белоруссии. Немцев давно уж нет, а культурный, так сказать, след остался. Из памяти Юркина знаю, что все русские знают такие немецкие слова, как «хальт», «хенде хох», «Гитлер капут» и многие другие.

Сандра таращится на меня в недоумении, сержант розовеет от смущения, негустая публика вокруг оглядывается, успокаиваюсь только с помощью неимоверного волевого усилия. Милиционер разочарованно поворачивается, собирается уходить. И замирает от моего возгласа.

— Товарищ сержант, куда же вы? — по-русски его окликаю, вот он и столбенеет.

Опомниться ему не даю, показываю кучу разноцветных белорусских бумажек и спрашиваю:

— Скажите, а нам хватит этих денег в кафе посидеть? А вы не можете нас туда проводить?

Парень пытается взбрыкнуть.

— Документики ваши, пожалуйста.

— Зач-чем вам наши документы? — кокетливо улыбаюсь, грожу пальчиком. — Не прикидывайтесь. Документики только повод познакомиться с двумя красотками. Это можно. Пойдёмьте уже в кафе.

Подмигиваю Сандре, берём сержанта под плотный конвой с двух сторон. Тому ничего не остаётся, как вести нас в вокзальное кафе. Там я взвизгиваю от восторга при виде парящих жаром беляшей. Удачненько мы сюда зашли!

— Попробуй, Сандра! — убеждаю я. — Это местный фастфуд, больше нигде такого не встретишь.

Уговариваю на одну штуку, сама с трудом отказываюсь от трёх. Горестно вздыхая, беру два. Плюс компот, винегретик и я полностью щастлива. Хлеба не беру, винегрет закусываю беляшом, урча от наслаждения. Польщённая буфетчица, обладательница необъятного бюста, смотрит на меня с явным удовольствием. Беру про запас три штуки.

В общем, славно мы полтора часа до поезда провели. Дали сержанту автографы, честно предупредили, что автограф Сандры через год станет на вес даже не золота, а бриллиантов. Он нас ещё на поезд проводил, и мы его, — не могла упустить момент пошалить, — поцеловали в щёчку с двух сторон. Машем ему, стоящему на уплывающем с ускорением перроне и не понимающему пока, как невероятно ему повезло. Ничего, потом узнает, что общался запросто с двумя богинями.

20 октября, четверг, время 16:55

Москва, аэропорт Шереметьево.

Идём в зону дьюти-фри. Мы с Сандрой предпочитаем комфорт, поэтому по приезде с утра оседаем в аэропортовской гостинице с почасовой оплатой. Надо отдохнуть, принять душ, привести себя в порядок. Цены по российским меркам кусачие, для меня мелочь. Самолет в пол-седьмого вечера по местному времени, билеты беру бизнес-класса, разорившись меньше, чем на десять тысяч долларов

Выяснилось, что отдых мы с Сандрой понимаем по-разному. Первым делом под её удивлённым видом принимаюсь за разминку в стиле аэробики.

— Чего ты валяешься? Ну-ка присоединяйся!

Протестовать она пробует, но недолго, всё-таки я её работодатель, фактически собственница. Кроме разницы в статусе, есть физическое преимущество. Набрасываюсь на неё, выкручиваю руки, хлопаю по попке. Мне всё равно, как тренироваться. Батманить у стула, — балетного станка тут нет, — или подружку кошмарить. Долго не получается, слаба она против сангсы морской пехоты.

Попеть не получилось, на наши голоса примчалась дежурная и попросила не шуметь. Наглость какая! Наши голоса шумом обозвать! Но вслух, разумеется, не высказываюсь.

И вот мы вламываемся в дьюти-фри. И кого же я вижу за прилавком?

— Глеб! Это ты?! — хорошенький мальчик, на которого положила глаз Борамка, когда мы в Париж летали.

Пять секунд пялится, только затем светиться улыбкой.

— О-о-о! А где… — он оглядывает пространство вокруг нас, затем поясняет вопрос забавным жестом, ставит горизонтально ладонь чуть выше пояса.

Покатываюсь со смеху, точнее и быстрее Борамку охарактеризовать невозможно. Разочаровываю парня.

— Так она же в Сеуле живёт и гастрольную работу прекратила. Всё. Не увидишь больше Борамку.

Глеб тоскливо вздыхает.

— Что, понравилась? — прямой вопрос уместен, времени на долгие пережёвывания нет. Глеб молчит, только снова вздыхает.

— Мне вот это, это и этого… две банки. Гляди за весом, больше двадцати килограмм не унесём, — нагружаю ошалевшую от впечатлений Сандру, набиваю свой рюкзак. Заранее им запаслась.

— Слушай, Глеб, — а почему и нет, думаю так про себя, — а ты женись на ней, если она тебе нравится. Она согласится, вот увидишь.

От неожиданности парень коченеет.