— Надо подобрать подтанцовку, — озадачиваю обоих мужчин. — Согласно его внешности. Лу, ты с Ямайки?

Оказалось, его корни в Африке, но по оливковому цвету кожи и облику где-нибудь в Папуа Новой Гвинее его за своего примут. Кожа темнее, чем у белых и много светлее, чем у негров.

— Будешь с Ямайки, — моё решение не предполагает возражений. — Не пугайся. Мы даже говорить ничего не будем. Только твоя подтанцовка будет оттуда. Частично.

— Обязательно с Ямайки?

— Ямайки или с Океании, а там по фактуре выберем.

Смотрю на Икуту с ожиданием, пока он не включается.

— Придётся кастинг проводить.

— И что такого? Даже лететь никуда не надо, в Америке кого только нет.

Наступает время обеда, но выходить никуда не надо и хорошо. Здесь, в высотном здании представительства Sony есть всё.

— У меня для вас сюрприз, ЮнМи-ян, — между делом, обучая меня расправляться с лобстером, сообщает Икута.

— Приятный? — проявляю вялый интерес, всё-таки я изрядно вымоталась. Это ещё Робинс хлопот не доставляет, не зря я ему столько плачу. Сильва у него в павильоне трётся, ждёт своего эпизода. Довольная, как затраханная кошка, да простят мне это мыслепреступление небесные апельсины.

Работа с Икутой знакома и привычна не во всём. С дебютантами никогда не работала. Но это они для меня новички, а так-то они давно в шоу-бизнесе трутся. Только на вторых ролях. Дефицит репертуара вещь жестокая. Великое множество талантливых исполнителей в тени.

Сегодня решаю согрешить и попить кофе, надо снять усталость, которая почему-то здесь в Калифорнии копится быстрее, чем дома. Надо вечером сходить искупаться в океане.

— Пойдём глядеть мой сюрприз, ЮнМи-ян? — Икуте, видимо, не терпится меня обрадовать. Зато я могу потерпеть.

Отвечаю ему улыбкой, но уходить из ресторана не спешу. Встаю перед стеклянной стеной, заложив руки за спину, любуюсь городским пейзажем. Заговариваю только через длинную паузу.

— Вы, японцы, ещё больше нас склонны к трудоголизму. Нам надо учиться отдыхать, отвлекаться от работы. Сколько нам положено времени на обед? Час? Этот час мы работать не будем, Икута-сан. Смотрите, какая красота!

17 октября, понедельник, время 08:05

Сеул, офис торговой компании.

— Что с тобой, ХиГун? Чего ты такой встрёпанный? И почему так поздно пришёл? — тревожится начальник отдела ЮСин. Как всякий от природы жизнерадостный человек ЮСин не выносит грустных и печальных событий. И кислых выражений лиц.

— Кунчанним… — стонет ХиГун и принимается за печальное повествование.

Сначала в метро на него обратила внимание симпатичная девушка средних лет. Миленько смущаясь, попросила автограф. ХиГун очень удивился и расписался предложенной авторучкой на каком-то календарике.

— И что же в этом плохого? — с энтузиазмом вскрикивает ЮСин. Коллеги смотрят с завистью.

— Плохого досталось намного больше… — вздыхает ХиГун.

Там, в метро, он не обратил внимания на группу молодых людей. И не придал значения тому, что девушка, взявшая автограф, что-то им сказала.

Молодые люди нагнали его на улице.

— Простите, аджосси, вы тот самый ХиГун, который срезал с Агдан сто миллионов? — на ХиГуна смотрели восторженные глаза.

Вокруг начала собираться толпа, уйти ХиГун никак не мог.

— Пропустите, я на работу опаздываю, — но толпа не унималась. Его хлопали по плечу, в толкотне кто-то сорвал с него бейсболку, из-за которой тут же возникла лёгкая потасовка. Всем хотелось приобщиться к знаменитости. Ему совали в лицо календарики, визитки и прочую бумажную мелочь, требуя подписи.

— Так это тот самый шипсэги, который обидел нашу Агдан! — вдруг раздаётся крик где-то с краю толкучки.

Подошла другая группа, которая, не тратя времени на разгон, начинает поливать последними словами ХиГуна, всех его предков и родственников, коллег, друзей и соседей. А также всех присутствующих.

Разгорелась массовая склока, крики усиливались. Кучка народа за счёт любопытных, которые неимоверно быстро включались в скандал, увеличивалась до изрядных размеров толпы.

ХиГун с ужасом понял, что выбраться не может. Положение спас полицейский патруль.

— Хорошо, что не задержали и протокол не стали оформлять. Сказали, чтобы я больше так не делал, — заканчивает грустный ХиГун.

— Что не делал? — не понимают коллеги. ХиГун пожимает плечами, откуда ему знать?

«Ты ещё узнаешь, что такое бремя славы», — где-то на другом конце города злорадствует ЮнСок.