Крови, тел и оружия.

Ее рука метнулась ко рту, но обнаружила, что она вся в крови. Вскочив на ноги, пошатнувшись и снова чуть не упав, она посмотрела вниз. Ее колени промокли от того, что она упала в болото. Настоящее болото. Она не была уверена, какая часть была болотом, а какая — кровью. Все соединилось вместе, образовав густую красновато-коричневую кашицу.

Кости и части тел торчали из этого месива, как ветки, покрытые толстым слоем снега. Копья и мечи, все очень древние, были рядом со своими владельцами в кровавой сцене.

Она была босиком. Она взвыла, поднимая ногу, понимая, что теперь она была покрыта ею по щиколотки.

— Это смоется, — леди Асташа улыбнулась, в то время как сама она… зависла в четырех дюймах от земли. Она парила там, шелк ее длинного полупрозрачного платья кружился в какой-то неведомой силе.

Эбигейл не могла удержаться от свирепого взгляда на нее.

Красивая женщина усмехнулась.

— Ой. Да. Полагаю, это невежливо с моей стороны, — она шагнула вниз, как будто с постамента. Она скорчила гримасу, когда ее собственные ноги погрузились в грязь. — Фу. Здесь довольно холодно и… Все хлюпает у меня между пальцами ног.

— Верно, — Эбигейл тихо рассмеялась над дискомфортом женщины. Не с плохим умыслом, а потому, что, несмотря на всю недосягаемую красоту этой женщины, в ней было какое-то странное очарование.

Асташа улыбнулась ей, и это было удивительно теплое выражение. Но когда она снова обратила свое внимание на открывшуюся перед ней сцену, она вздохнула, и на ее лице отразились печаль и отвращение.

— Это место, где он родился. Вот кто он такой. Вот что он сделает.

Повернувшись к полю боя, Эбигейл покачала головой.

— Я знаю, что он хочет развязать войну с Фейри, но…

— Нет, дорогая девочка, — Асташа вздохнула. — Не только с Фейри. Но и с Землей тоже. Он не успокоится, пока каждый мир и клочок пространства не попадет в руки клинка и огня.

Она подняла руку и указала на поле. Эбигейл с трепетом наблюдала, как перед ней начали появляться жуткие полупрозрачные фигуры. То были трупы у ее ног, доживающие свои последние мгновения.

Это не была война людей против людей. И это не было сражением фэев против фэев.

Все эти тела перед ней были… против Валроя.

— Смотри, — пробормотала Асташа. — Кровавый Принц.

Посреди схватки, без одежды, в одной только крови, с оскаленными зубами и искаженным от ярости лицом, стоял принц Неблагих. В одной руке он держал топор, лезвие которого было темным, как обсидиан. В другой был такой же меч, сияющий в тусклом солнечном свете, как черное стекло.

Он убивал всех подряд.

И когда он убивал, он смеялся.

Стрелы глубоко вонзились в его плоть. Мечи резали его и пускали кровь. Но ничто не замедляло его. Она наблюдала, как он вырвал стрелу из своей груди и отбросил ее в сторону, как будто ничего не произошло, только для того, чтобы развернуться и вонзить когти в череп лучника, расколов его в своей хватке с тошнотворным и влажным хрустом.

Эбигейл пришлось отвернуться, чтобы ее не стошнило.

— Вы, люди, берете больше, чем даете. Наши леса и поля все уменьшаются и уменьшаются. Морриган была — до сих пор — в ярости из-за этого. Она никогда не хотела отдавать Остров людям и уходить в подгорья Тир-н'Эйлла. Так что она попыталась вернуть все обратно. Но Брес был слаб и теперь мертв, а Оберон, Король Фейри, не хочет такой всецелой войны.

Нежная рука на ее плече заставила ее посмотреть на ужасную сцену резни перед ней. Она повиновалась, чувствуя, что обязана быть свидетельницей всего этого.

— Морриган хотела существо, которое могло бы вернуть все, что мы потеряли. Кого-то, кто мог бы уничтожить все человечество ради нее, — продолжила Асташа. — Она искала существо, которое могло бы дать ей то, что она хотела. Асмодей, падший архангел… А затем, когда в ней был ребенок демона, она родила его в крови, — она указала на призрак Валроя, который продолжал свой танец убийств и резни. — Узри его первый вздох.

— Но ведь он взрослый.

— Мы не люди, — она усмехнулась. — Мы не рождаемся в том смысле, в каком вы об этом думаете.

— О.

Теперь, это казалось таким глупым вопросом, когда она уже задала его.

— Это должно было быть битвой между двумя противоборствующими военачальниками. Но когда появился Валрой, они отбросили свои разногласия, чтобы убить зверя перед собой. Они потерпели неудачу.

Последняя темная фигура лежала мертвой, оставив только Валроя, стоящего на поле изуродованных трупов. Его тело почти почернело от крови и грязи. Он широко расправил свои ужасные крылья в знак торжества… и рассмеялся.