— Ринар, я так быстро не успеваю. У меня для забегов обувь неудобная.

— Зачем ты её вообще надела? — он бесцеремонно задрал мне подол по самые колени, чтобы посмотреть на мои сандалии. — Это что?

— Сандалии на платформе.

— И зачем нужна платформа?

— Чтобы казаться выше.

— То-то я думаю, что шея сегодня не так ноет. Следующий раз приходи на ходулях. В нашем мире средний рост для девушки примерно вот такой. — И он показал в воздухе хорошие такие метр восемьдесят. А мне стало обидно.

— Да, я помню. И рыжих у вас нет.

— Есть, но далеко. И мы их не жалуем.

— Почему?

— Потому что они варвары.

— И что?

— И то. С ними невозможно договориться, они никогда не идут на уступки и разговаривают только с позиции силы.

— Подожди. Это кого-то мне напоминает. — я постучала указательным пальцем по нижней губе. — Кажется, кого-то из моих знакомых.

— Неужели?

— Да, точно! Вспомнила!

— И кого же?

— Да так, есть один амбидекстр. — Ринар фыркнул в ответ, и казался совсем обычным парнем, а не каким-то там грозным императором пятидесяти шести лет от роду.

— Со мной можно договориться!

— Да ты что? Тогда давай договоримся, что ты снимешь с меня заклинание?

— А что ты можешь предложить взамен?

— А что ты хочешь?

— Подумай.

— Свитер тебе могу связать. Хочешь? — заискивающе предложила я.

— Нет.

— Маску из малины сделать? В прошлый раз хорошо получилось. — улыбнулась ему.

Мы уже стояли перед дверью в мою спальню, и я чувствовала себя так, будто сходила на очень странное, но крайне приятное свидание.

— Можешь станцевать, но только для меня. Хотя какой смысл, ты и так станцуешь.

Он открыл дверь и пропустил меня в бирюзовую гостиную. Жарко горел камин, но света было мало, после освещённого холла в комнате казалось темно.

— Не надо, Ринар.

— Танцуй, Алина, так, чтобы мне понравилось. — впечатление от вечера мгновенно развеялось, желание танцевать накрывало мягко, постепенно. Если раньше желание подчиниться его приказу было острым, почти невыносимым, то сейчас оно скорее обдавало волной тепла и ласковым морским ветром подталкивало в спину.

— Ринар, я очень прошу, не заставляй меня.

— Я сказал танцуй.

От обиды в горле возник комок, и ответить я не смогла. Вместо этого вспомнила слова Салли о танце живота, и моё платье разделилось, оголяя живот, а бёдрах появилось монисто наподобие тех, что я видела у преподавательницы. Эринар развалился в кресле и не отводил от меня взгляда.

— Я не могу танцевать без музыки. Мне нужен ритм.

— Хорошо. — он протянул руку в маленький портал и вытянул оттуда бубен. — Это подойдёт?

Я кивнула, а он начал отбивать ритм бубном себе по колену, заставляя меня двигаться то быстрее, то медленнее. Вспомнив все движения, я старалась. И волну пустить, и бёдрами позвенеть, в какой-то момент танец даже захватил меня. Но потом осознание того, что я танцую по приказу, сбило меня снова, и я остановилась.

— Хватит.

— Подойди. — я демонстративно подошла к камину. — Подойди ко мне.

— Нет. Не хочу!

Ринар легко поднялся из кресла, демонстрируя сразу две вещи: во-первых, танец его возбудил, во-вторых, природа щедро его одарила. Одним движением он расстегнул мундир, а затем и вовсе остался в тонкой облегающей рубашке, кинув его на одно из кресел.

— Хочешь. Иди ко мне, Алина.

Внутри и правда всё взвыло: хочу! Внизу живота разгорался огонь, мне стало жарко.

— Нет, Эринар. Я не обязана. Свадьба через четыре месяца.

— Ты так горячо сопротивляешься, моя сладкая, но ты забываешь, что я чувствую тебя. И сейчас ты вся горишь от желания, моя маленькая гибкая рыжая упрямица. Иди ко мне, Алина, нам обоим будет приятно.

— Нет. — я тяжело дышала и держалась за каминную полку, чтобы не сползти на пол. Внутри всё горело, он прав, причём настолько сильно, что я едва успевала дышать.

— Такая воля, такое сопротивление, и всё ради чего? Иди ко мне, моя строптивая талира. Я буду тебя объезжать.

На его голос и слова тело отреагировало острым спазмом удовольствия, кровь прилила к губам, кожа покрылась мурашками, меня бросило в дрожь.

— Нет. Я не игрушка, Ринар.

— Игрушка, ты моя личная маленькая игрушка. И ты будешь делать то, что я говорю.

А дальше он подошёл и схватил меня за руки, прижимая к себе, а я начала яростно вырываться. И чем сильнее я сама его хотела, тем неистовее была моя борьба.