Не услышав ответа, она повернулась и увидела, что он лежит на полу, свернувшийся клубок рыжих волос и грязной одежды. Руки он подложил под щеку, они служили ему подушкой.

Она покачала головой и выключила цилиндр. Чай перестал кипеть. Наклонившись, матушка Мастифф просунула под него свои худые руки и подняла. Ей удалось уложить его на кровать, не разбудив. Потом укрыла его термальным одеялом по подбородок. Одеяло было уже запрограммировано и негромко загудело.

Матушка Мастифф постояла немного, удивляясь тому, сколько удовольствия может доставить простая картина -- спящий ребенок. По-прежнему удивляясь, что с нею такое приключилось, она пошла к себе в комнату, медленно разделась. Вскоре в магазине погас свет. И тишину погруженной в туман темноты нарушал только легкий шелест ветра и шипение испаряющейся с теплых стен влаги.

Глава вторая

Мальчик ел так, словно ужин накануне был только сном. Матушка Мастифф приготовила ему два завтрака и смотрела, как он приканчивает их до последнего кусочка. Когда он съел все, она отвела его в магазин.

Он внимательно следил, как она набирает комбинацию и открывает тяжелые ставни. Открывшись, они показали мир, совершенно не такой, каким он был накануне ночью. Только что мальчик видел тусклые металлические полосы. А в следующий момент ощутил шум, суматоху, запахи, зрелища огромного дралларско-го рынка; они заполнили магазин, подавляя своей грандиозностью и яркостью. Матушка Мастифф встала рано: покупатели появляются вместе со скрытым за облаками солнцем. Впрочем, рынок никогда не пустовал совсем. Всегда находились торговцы, которым удобнее действовать в темноте.

Мальчик определил, что наступил день, потому что стало не так темно. Но солнце не показалось, оно освещало дождевые капли. Утро теплое -- хороший признак, и влага скорее туман, чем дождь. Прекрасный день, для торговли.

Матушкаа Мастифф провела мальчика по магазину, показывая разные товары, называя их цену и объясняя, почему именно такая цена. Она надеялась, что когда-нибудь сможет поручать дело ему. Так лучше, чем закрывать всякий раз, когда ей нужно куда-нибудь отлучиться. Чем раньше научится, тем лучше, особенно учитывая, как он ест.

– - Я сделаю, что смогу,-- заверил он ее, когда она завершила короткое знакомство.

– - Я знаю, мальчик.-- Она села в свое любимое

кресло, чудовище, покрытое шерстью геммака. Обивка почти совершенно износилась, кресло потеряло всякую ценность, но оно слишком удобно, чтобы она с ним рассталась. Мальчик смотрел на проходящие толпы. Какой он тихий, подумала матушка Мастифф. Тихий и внимательный. Дав ему возможность немного понаблюдать за прохожими, она подозвала его к себе.

– - Вчера в спешке мы кое-что упустили. Особенно одно.

– - А что?
– - спросил он.

– - Я не могу называть тебя "мальчик". Как тебя зовут.

– - Меня называли Флинкс.

– - Это твое имя или фамилия? Он медленно, с несчастным выражением лица покачал головой.

– - Мама, я не знаю. Так они меня называли.

– - А кто такие эти "они"?
– - Она подождала немного.-- Твоя мать? Отец?

Снова медленное покачивание головы, рыжие волосы разметались.

– - У меня не было ни отца, ни матери. Так меня называли люди.

– - Что за люди?

– - Люди, которые смотрели за мной и другими детьми.

Странно. Она нахмурилась.

– - За другими детьми? Значит, у тебя есть братья и сестры?

– - Нет...-- Он пытался вспомнить.-- Не думаю. Может быть. Не знаю. Просто другие дети. Помню их с самого раннего времени. Это было странное время.

– - А что в нем странного?

– - Я был счастлив.

Она кивнула, словно поняла.

– - Вот как. Ты помнишь ранее время, когда ты был счастлив и когда было много других детей. Он энергично закивал.

– - Мальчики и девочки. И у нас было все, что нужно, все, что мы просили. И хорошая еда, и игрушки, и...

Наверно, разорившаяся богатая семья. Она позволила ему рассказывать об этом раннем времени, счастливом времени. Какая катастрофа случилась с ним в младенчестве?

– - Большая была семья?
– - спросила она.-- Будем отныне называть ее семьей. Сколько там было других мальчиков и девочек?

– - Не помню точно. Много.

– - Ты что, считать не умеешь?

– - Умею, конечно,-- гордо сказал он.-- Два, три, четыре, пять и еще много.

Не очень похоже на семью, подумала она, хотя бывают и большие семьи.

– - Помнишь, что случилось с ними и с тобой? Вы все были счастливы, у тебя было много друзей, а потом что-то случилось.

– - Пришли плохие люди,-- прошептал он, и его выражение омрачилось.-Очень плохие. Они ворвались туда, где мы жили. Люди, которые смотрели за нами, кормили и давали нам игрушки, сражались с плохими людьми. Было много шума и стрельбы, и люди вокруг меня падали. И хорошие, и плохие. Я плакал, пока кто-то не поднял меня и не унес. Меня несли по многим залам и темным помещениям, потом я помню, что меня посадили в какую-то... машину?