Аяно протягивает миску со скользкой белой жижецей. Внешне напоминает клей для обоев.

— Это ямс, тертый горный корнеплод. Попробуй, Перун.

Нахожу на столе ложку, закидываю немного кашицы в рот.

— Скользит как угорь по пищеводу, — задумчиво говорю.

— Ничего ты не понимаешь. Дикий ямс очень полезен.

— Не сомневаюсь, — ем еще пару ложек и откидываюсь на спинку стула. — Аянушка, очень вкусно, — потираю я живот. — Может, перейдем к сладкому? Что ты можешь предложить в качестве десерта?

Внимательно созерцаю ее розовенький ротик. Ох, что я только не вытворяю с ним в мыслях. Если бы Белоснежка узнала — взорвалась бы от ревности.

Аяно краснеет под моим взглядом и не выдерживает:

— Перун! Называй меня командир!

— Хорошо, командирушка, — пожимаю плечами.

Она чуть не бросает грубое слово, возможно, матерное, очень возможно, японское матерное, но тут же перебарывает себя и сбавляет резкость тона.

— Сегодня готовили дайфуку, рисовые лепешки с начинкой. Распорядиться подать?

— Мне кажется, достаточно того, что есть.

Японка бросает беглый взгляд на стол.

— Но ничего из сладкого здесь нет.

— Я так не думаю, — усмехаюсь. Смотрю только на нее.

Краснощекая Аяно вскакивает со стула так резко, что подол кимоно взметается, приоткрывая сочные бедра.

— Всё, Перун! Доигрался! Мы идем в додзе, наказывать тебя прямо сейчас!

— Командир, — даже не двигаюсь с места. — Не забыла, кто теперь решает, куда мы идем?

— Спарринги ты не можешь отменить. Таковы были условия твоей «бутылочки».

— Конечно. Вопрос, только в каких видах спорта проведем соревнования, — скучающе говорю. — Драться не хочу. Надоело. Поехали что ли в бассейн, поплаваем наперегонки.

— Что-о?! — такого поворота она точно не ожидала. — Твою мать, мы не пойдем в бассейн! Я тебе не глупая школьница, которую можно таскать везде и лапать.

— Тогда спаррингов не будет, — встаю из-за стола и иду к двери. — Спасибо за трапезу, командир. Прощайте. Хорошего дня.

Аяно теряется, смотрит растерянно вслед.

— Стой… — я замираю спиной к японке с лукавой лыбой, которую она не видит. — Ты не хочешь именно драться, так? В смысле, саммо? Может, тогда в кендо?

— А это что? — не оборачиваясь, спрашиваю. Судя по названию, какая-то японщина.

— Фехтование на бамбуковых мечах, — Аяно подходит близко к моей спине. — Надоесть тебе это не могло, так как еще не пробовал.

Эх, бассейн откладывается. Ну на быструю капитуляцию я и не рассчитывал. Японка, правда, не старшеклассница, надо сначала ее утомить, притупить внимание. Да и очень заманчиво победить мечницу ее же оружием. Уверенности в победе нет. Но тем интереснее. Фракталы-мечи у меня есть, только я их редко использовал. И давно. Больше полюбились Когти.

— Любопытно, — стираю ухмылку с лица и поворачиваюсь к японке. — Покежь кендо, командир.

Мы выходим в коридор. Тут же у дверей возникает дворецкий. Бросив взгляд в комнату на стол, старый Моне грустнеет. Наверно, увидел непочатую бутылку.

На улице Аяно ведет меня в заднюю часть двора. Иногда мельком косится в мою сторону. Я держу серьезную мину, хоть и хочется ей ухмыльнуться, позлив.

Из-за садовых деревьев вырастает деревянная постройка на бетонном фундаменте. Додзе.

Внутри десяток японцев, разделенные на пары, колотятся на бамбуковых палках, как угорелые. На некоторых шлемы с решеткой на лице. Видимо, Новички. Живу еще не пробудили толком, вот и приходится прикрываться средневековой броней.

Заметив Аяно, все дружинники тут же обрывают бои и кланяются главе.

— Два синая, — не глядя на них бросает японка. Тут же ей протягивают две палки.

— Выбирай, — кивает мне Аяно.

На вид обе палки одинаковые, с цубой, имитирующей меч. Может, японка просто выказывает какую-то традицию? Типа гость всегда первый, затем уже хозяин. Беру палку, что ближе. Подбрасываю тренировочное оружие, изучая баланс.

Кто-то из дружинников недовольно цокает. Что? Проявил неуважение к этой палке? Ох, заткнитесь. Вы теперь русский клан, а заморочки до сих пор, как у рисоедов. Быть русским — значит, быть проще.

— Готов? — Аяно уже встала в стойку. Доспех горит, защищая девушку от повреждений. Синай держит обеими руками перед лицом. Кругом стоят дружинники, смотрят. Тут же и старый перец Моне затесался.

— Зрители обязательны? — показываю глазами на япошек.

— Такова традиция, — хмуро бросает Аяно.