— Вообще-то, наоборот, ты у меня, но сейчас не об этом, — и как ей удаётся всё-всё перевернуть и понять не так?

— Не верю!

Я посмотрела в это упрямое заплаканное лицо с розовеньким вздернутым носиком. Хотела еще раз объяснить, но поняла, что это бесполезно.

— Хорошо, делай, что хочешь. Я лишь предупредила. Это всё политика. Он тебя не любит.

Я развернулась и вышла из комнаты. Потом приоткрыла дверь и сказала напоследок:

— Тебе вообще писала женщина!

После этого хлопнула дверью. Несчастный Топаз, ждущий у входа, схватился за сердце. Пусть сама разбирается! Не успела я и десять шагов отойти от ее комнаты, как до меня донёсся голос сестры.

— Мама! Она опять меня обижает! — что ж, теперь мне развлечения обеспечены.

***

Вечер был безвозвратно испорчен. Даже мое самое лучшее платье и блеск драгоценных камней в свете свечей уже не могли его спасти. Я так ждала праздника, и даже подумать не могла, что буду стоять в большом бальном зале в окружении веселящихся фей и людей, и не чувствовать ничего, кроме тоски. Жизнь несправедлива. Никому нет дела до чувств. Везде расчёт. Даже цветение волшебства — всего лишь расчёт, выгодный договор. Феи забирают энергию распустившихся цветов, срывают половину из них, а в обмен помогают нам, дарят амулеты или исполняют желания, если это не слишком сложно. У каждого своя выгода. И сейчас никто из этой толпы развлекающихся и танцующих гостей не спросил меня, всё ли в порядке. Только матушка хмурила брови и поджимала губы, и явно искала случай высказать что-то наедине. Подозреваю, что ей не нравится отсутствие улыбки на моём лице. Но ничего не могу с этим поделать — если пытаюсь улыбнуться, губы лишь искривляются в кривой усмешке.

Половина моей бальной книжки была пуста, потому что я эти танцы оставляла для Азурита. Да и те танцы, что были заняты, казались пресными и только портили настроение. Поэтому большую часть бала я стояла в кружке болтающих дворянок, но они так были увлечены разговором, что не замечали моё состояние. Или не хотели замечать. Зачем, ведь дружба со мной ничего им не даст, я же не Розелитта…

Я пыталась поговорить с родителями по поводу Азурита до бала, но они были слишком заняты. Я могла бы настоять на разговоре, но сомнения не дали сделать этого. Розелитта не хотела, чтобы я ей помогала. Возможно, она даже посчитала бы этот шаг с моей стороны предательством.

— Посмотрите, какая они прекрасная пара! — дама возле меня, кажется Бирюзина, обратила внимание на танцующих вместе сестру и Азурита.

Смотреть противно на этот её наивный взгляд и его фальшивую улыбку! Неужели, всего лишь утром я была такой же слепой доверчивой дурочкой, как сестра?

— Они не отрывают взгляд друг от друга весь вечер! Это любовь! — вторила ей другая, с мушкой на лице.

Кажется, Верделитта. Да, она. Хоть у двоих дворянок и разный цвет волос, я часто их путала — они одевались и вели себя похоже. Кто-то из подруг видимо старался копировать другую.

— Как прекрасно!

— Любовь — это ужасно, — не удержавшись, фыркнула я.

— Что вы такое говорите, Ваше Высочество…? — Верделитта, что с мушкой, обескуражено обернулась.

— Горькую правду. Любовь делает нас слабыми, наивными и уязвимыми. Лучше не любить. Тот, кто ничего не чувствует к другому, в итоге победит, — с каждым словом я все больше входила в раж, не желая останавливаться.

Дамы оторопело промолчали. Музыка кончилась, и глашатай объявил новых чуть задержавшихся гостей.

— Фея цветов Камелия Клён и фея любви Роза Агатис прибыли!

— Ах, вам надо поговорить с феей любви, уверена, она излечит ваше сердце! — выдала умную мысль дама без мушки, Бирюзина.

Уверена, никто мне не поможет. Чем больше размышляла, тем больше я понимала, что принц был прав. Никому действительно нет до меня дела. Когда сестра просит новое платье, его заказывают у лучшей швеи, из самых модных тканей. Мне же говорят: «Ты уже достаточно взрослая, чтобы понимать, что нельзя так бездумно распоряжаться деньгами». Как я не замечала раньше? И ведь наверняка это ложь. Повод закончить разговор с нелюбимой дочерью, с нелюбимой падчерицей.

Оркестр закончил играть очередной танец, партнеры галантно поцеловали руки дамам, а поток моих невеселых мыслей прервал голос глашатая:

— Истинный покоритель земель, гроза троллей, барон Рододендрон Берилл!

Необычное сочетание фамилии и имени. И знакомое… Так это он мне писал? Я в ожидании посмотрела на вход в бальный зал.

— Истинный покоритель земель, гроза троллей, барон Рододендрон Берилл! — глашатай запнулся, глянул в записи, — … Сожалеет, что не смог явиться. Далее, входит достопочтенный и могущественный…

Не приехал. Что-то внутри меня рухнуло. Что? Надежда узнать, что я не настолько наивна и слепа, и письма были искренние? Но даже тот, с кем на самом деле я переписывалась, меня бросил. Не пожелал увидеть. Или объясняться. Что, в общем-то, уже и не важно. Неужели для него это было лишь ничего не значащее развлечение? Он выслушивал меня, давал советы, утешал, смешил забавными историями, справлялся о здоровье… Я вспомнила почти дословно одно из его писем:

«Я был искренне расстроен известием о Вашей болезни. Даже несмотря на то, что зима в этом году выдалась холодной, я имел смелость надеяться, что все недуги обойдут Вас стороной.