Москоленко мне ещё всегда напоминал того старика-военного из какого-то американского фильма, который говорит новобранцам: «Вы – низшая форма жизни на земле! Вы вообще, нахуй, не люди!».

А вот Денису Кутузову (а заодно и всей школе) он напоминал майора Пейна. Даже на уроках к нему обращались часто как к «товарищу майору».

Он знал, с кем его сравнивают, и не обижался.

Не менее интересно было смотреть на то, что там вытворяла с девочками Юлия Николаевна.

«Ноги вместе, раз, два, поворот, три, четыре, хлопнули в ладоши, пять, шесть, поворот, семь, восемь, стойка исходная…» – тараторила физручка каким-то ритмичным речитативом.

С виду всё было очень просто. Раз, два, хлопнули в ладоши и это вот всё. Но если приглядеться, то становилось понятно, что всё на самом деле куда сложнее.

Юлия Николаевна постоянно исправляла огрехи своих подопечных. То кто-то ногу не так поставит. То повернётся неправильно. Все движения отрабатывались по многу раз, вплоть до полного совершенства.

Возможно, это было так же трудно, как балет. Но об этом мы ещё поговорим, а сейчас – о другом.

Я не мог долго смотреть на чужие тренировки. Я сгорал от похоти. Мне очень нужен был Денис. Я хотел его.

Я встал и пошёл в раздевалку. Предмет моего вожделения был там. Дениска мирно дремал на узкой лавке, подложив под голову свою сумку. Рядом на полу валялись обёртки от шоколадных батончиков.

– Вставай, Денис, а то замёрзнешь! – сказал я, тыкая одноклассника пальцем в нежный животик.

– Что такое?.. – пробубнил Денис сквозь сон. – Марат, бля, дай поспать…

– Вставай, Денис, у меня к тебе дело есть! – продолжал тормошить его я.

– Какое?.. – снова сквозь сон ответил Денис, переворачиваясь со спины на бок.

– Сексуальное, – сурово ответил я.

Тут Денис резко открыл глаза. Весь сон из него как ветром выдуло. В следующую же секунду он сел на лавку. Я смотрел ему прямо в глаза.

– Ты на что намекаешь?.. – как-то с волнением и нерешительностью спросил Денис.

Глаза его при этом горели смутной надеждой и желанием.

– На что подумал, – на то и намекаю, – твёрдо ответил я, положив руки ему на плечи.

В этот момент я почувствовал, какие всё-таки нежные, заплывшие жирком у Дениса плечи. Мышц не ощущалось вовсе.

Глаза у любовника горели щенячьим восторгом. Он хотел что-то сказать, но рот у него дрожал.

Я отошёл к двери и закрыл раздевалку изнутри. Чтобы никто не помешал.

– Прямо сейчас, – сказал я спокойным, но абсолютно уверенным голосом.

Денис радостно закивал головой и тут же принялся раздеваться. Сначала он стянул с себя водолазку с майкой и оголил торс.

Я весь аж затрясся от возбуждения, но как следует рассмотреть фигуру Дена не успел: он сел на лавку и принялся сбрасывать с себя штаны.

Через пару мгновений он уже стоял прямо передо мною в одних трусах и переминался босыми ногами на холодном полу.

Фигура у Дениса была отменной. Она отличалась какой-то поразительной округлостью: не было в его теле ни одной резкой линии, – одни только плавные изгибы. Денис был толстым, но не обрюзгшим. Его тело не обвисало складками, как у Миши Стефанко. Оно больше было похоже на наливное яблочко. Животик у него гордо выпирал вперёд, а не нависал комом над резинкой трусов.

– Давай теперь ты, – почти шёпотом сказал Денис, показывая на меня рукой.

Я мигом разделся. Ден смотрел на меня своим похотливым взглядом. Я сам весь дрожал от возбуждения. Впрочем, не только от него: пол был таким холодным, что ноги едва не сводило судорогами.

Тут Денис начал принимать сексуальные позы.

Он повернулся ко мне полубоком, эффектно скрестив свои толстые ноги. При этом он через плечо смотрел на меня так, будто хотел сказать: «Милый, я заждалась; когда уже будет секс?». Его левая рука по-прежнему лежала на ягодице.

Надо ли говорить, что в этот момент я просто обезумел от похоти. Я набросился на Дениса.

– Ну, что, барашек ты мой курдючный… – прошептал я, хватая своего друга за пятую точку. – Это ж как ты такой крестец отожрал, а?!

– За компом всё лето просидел. – прошептал Денис. – Чипсы себе жрал, тортики…

– Оно и видно! – грозным голосом произнёс я, стягивая с одноклассника трусы. – Сколько щас весишь-то?

– Ай, – застонал Денис. – не помню…

Продолжать эту сцену я не буду. Скажу только, что мы тогда говорили и вытворяли ещё много всяких пошлостей.

Честно говоря, выписать эту сцену пристойно я смог лишь с третьего раза. Я всё же не маркиз де Сад.