И да, если ты это читаешь, Даминов, знай, что я тебя ненавижу и желаю тебе смерти.

Про Алису я, по сути, всё сказал. Про других тоже надо хоть немного рассказать.

Илья Даминов был типичный школоло, который в другую эпоху скорее всего просто сделался бы нацболом, выписывал «Лимонку» и не переживал. И его бы никто не трогал, и другим е было бы вреда. Но он, к сожалению, родился в своё время. Это был типичный фрондирующий интеллигент в зачаточной стадии (на тот момент Даминову было лет четырнадцать, на момент уголовного дела – пятнадцать).

Несуразный, с пухлым лицом и прямым носом, с дурацкой копной волос цвета соломы, с глупыми голубыми глазами, болезненно худой, со слабыми пухлыми ручонками, – короче, симпатии он у меня не сильно вызывал. Тем более, он больше тянулся к раннему фашизму в духе д’Аннунцио и Маринетти, чем собственно к левизне.

Тем не менее, польза при подготовке кружков от него была, а явных косяков за ним не было. Так что я решил не разводить талмудизм и охота на ведьм. Так Даминов остался.

Не знаю, что с ним стало в итоге.

Никита Лемешев был полной его противоположностью.

Вот это был очень талантливый молодой человек. Невысокий и коренастый блондин с широким скуластым лицом, вьющимися волосами и голубыми глазами. Он был красив, но не жеманно-знойно- сексуальном смысле, а красив именно той строгой и целомудренной красотой, какой красив только вернувшийся с из Германии советский воин- освободитель.

Лемешев был очень силён для своего возраста, много занимался спортом, а ещё изучал под моим началом латынь. Позднее он уехал учиться в Италию.

Даминов был сыном директора фирмы, Лемешев – сыном рабочего завода Хруничева.

Лемешев вообще был отличный парень. Было в нём нечто очень классическое. Даминов был человек постмодерна, а вот Лемешев был именно тем советским пионером-героем.

Учился он тогда в седьмом классе. Именно он оказывал наибольшую помощь с кружком. Ему же я незадолго до ареста подарил всю свою подшивку латинского журнала «Melissa» и латинские книги по богословию.

Ярослав Новиков был самым старшим из нас. С ним я познакомился в ВК, когда мы поругались в комментариях под одним из постов Александра Панчина. Потом встретились, поговорили. Он мне понравился.

Новиков был либертарианец, но при этом марксист. Состоял в ЛПР (световской). Он очень ценил мирсистемный подход.

Это был огромный рослый детина, толстый, но сильный.

Он носил тёмные очки и кожаную куртку.

Князевский был тощим восемнадцатилетним нацистом- гитлеристом, который отлично разбирался в оружии.

Меня с ним Морозов познакомил.

Морозов был мой одноклассник, один из старших рабов Тони Боженко. Он сдох, отравившись грибами, через несколько дней после моего ареста.

Дзыза был сыном дипломата. Его отец служил в посольстве в Белграде. Сам Дзыза был высоким, толстым, с мелкими усиками и пухлым ином молодым человеком. Он одевался в рубашки и джинсы и был куда менее опрятен, чем я.

Он был монархист-царебожник, один из лучших учеников Ольги Андреевны.

Мы с ним сошлись на почве именно дружбы с Ольгой Андреевной. Также нас сближал интерес к древнегреческому языку: Дзыза тоже его знал, но его больше интересовал среднегреческий.

Вообще это было интересно: левак в пиджаке и хромовых сапогах и монархист в джинсах и мятой рубашке.

Саму работу кружка я рассматривать подробно не буду. На людоедов можно посмотреть где угодно, людоедские идеи тоже почерпнуть при желании можно и в других местах.

Дзыза, к примеру, мечтал об инквизиции, о церковных тюрьмах, о том, чтоб целые регионы управлялись епископами и так далее. Я предлагал построить в России некоторый аналог Кампучии. Новиков хотел легализовать рабство.

Мы читали про «Фракцию Красной армии», про партизан Колумбии, про КНДР и ходжаистскую Албанию. Нам нравилось. Мы хотели так же.

Потом случилась пенсионная реформа. Немного посовещавшись, мы решили, что пора переходить к террору и вооруженной подпольной борьбе. Так и началось.

Князевский раздобыл нам обрез и пару травматов, которые он переделал для стрельбы боевыми патронами. Мы с Даминовым начали печать листовки в гараже у его отца (там стоял хороший принтер).

Потом я как-то рано утром в тал и поехал на Шаболовку. Наклеил там экстремистскую листовку на двери Пенсионного фонда.

Я помню, как я встал рано утром и поехал. Светило Солнце, его лучи пробивали зелёные кроны деревьев, бегали зайчиками по серому асфальту.