Шрифт:
— Пять, — тут же сориентировалась акула ланландской промышленности. — Раз вы, госпожа Трейт, по собственному утверждению, не травмированы, то о каком больничном вообще идет речь?
— Семь, — упрямо повторила я исключительно из принципа.
— Через шесть дней премьера оперы «Вендетта». Я могу достать билеты в ложу.
— Лучше в амфитеатр, — соориентировалась я, легко «продавшись».
— Идет.
— Приятно иметь с вами дело, господин Уолтер.
— Рад это слышать, госпожа Трейт!
Я уткнулась в тарелку, стараясь не слишком кривить губы в улыбке.
В конце концов, что мешает и мне тоже по дороге из пункта «А» в пункт «Б» свернуть на достопримечательности?
Не те, конечно, о которых говорила Флора, но… театры, оперы, рестораны, приемы… все же в этом что-то было. Да и стоит признать очевидное, когда Уолтер меня не бесит, он мне вполне даже нравится. Важно просто, чтобы он не стал мне нравиться, когда бесит!
Я прикончила тост с независимым видом и только тогда покосилась на сидящего рядом мужчину. И что-то царапнуло. То какое-то слишком задумчивое выражение глаз, направленных на лежащую на крае стола газету, то ли вдруг прорезавшаяся складка между бровей…
— Что-то не так? — не утерпев спросила я. — У тебя все же будут проблемы из-за случившегося?
— С чего ты взяла? — Энтони встрепенулся и натянул дежурную физиономию успешного во всех отношениях мужчины.
Я перевела взгляд с него, на газету и протянула руку:
— Дай. Что там пишут? — Уолтер недовольно дернул ртом, и я добавила: — Ты же понимаешь, что я все равно прочитаю, не здесь, так в другом месте?
Промышленник закатил глаза, но все же протянул мне газету, даже любезно ткнув в нужную заметку.
«Разбой в золотом квартале!»
Я скривилась.
«Трое юношей из уважаемых и состоятельных семей были серьезно ранены в ходе разбойного нападения, прошлой ночью. Все трое госпитализированы. Нападение произошло после полуночи в двух шагах от Кармель-холла, где проходил ежегодный благотворительный вечер…»
Противно до тошноты, но ожидаемо. Из-за чего тут хмуриться?
И тут взгляд зацепился за имя.
«Отец одного из пострадавших, известный бизнесмен Дэвид Хант, комментировать нападение на сына отказался».
Дэвид Хант.
Это же…
Уолтер забрал у меня газету из рук и снова отложил подальше.
— Не бери в голову. Это моя проблема. Разберусь, если возникнет необходимость.
Остаток завтрака прошел в молчании — каждый был сосредоточен на своем.
А после Уолтер любезно проводил меня до дверей.
— Машину на завод за тобой завтра присылать или ты правда берешь больничный?
— Конечно, присылать! — возмутилась я: какие больничные на пороге открытий?
Энтони хмыкнул и вскинул руку.
Я ожидала прикосновения к щеке, почти традиционного. И поцелуя.
Но он только поправил выбившуюся из неряшливой утренней прически прядь и отстранился.
Я спустилась к ожидающему меня мобилю со странной смесью облегчения и досады.
Испытание 7
Тик-так, тик-так — ходики на стене отсчитывали время, а оно давно перевалило за полночь.
Вернувшись домой, я неожиданно снова легла спать и проспала половину дня, а теперь полуночничала, окончательно сбивая себе весь режим. Но что поделать, рядом нет мамы с папой которые покачают головой и скажут, что в девять свет должен быть выключен!
И Флоры нет.
Фло сегодня ночует не дома — “Не жди меня, Лив, я заскочу утром перед работой!” — а на вопрос, у кого ее искать, если вдруг что, она только смерила меня укоризненным взглядом: вот уж чего е надо, так это искать!
Но это неважно, важно то, что квартира свободна, и я одна, и свет, горящий всю ночь, никому не помешает!
В кружке крепкий сладкий чай, в зубах карандаш, в голове расчеты, внутри все горит нервным предвкушением, возбуждением и азартом — я люблю свою работу. Нет ничего лучше, чем работа, чтобы отвлечься от дурных мыслей, даже если результаты этой работы внушают скорее опасения, чем надежду.
“Тик-так, всё-так!” — соглашаются ходики.
Сама знаю, что “всё так”, отстаньте, не до вас!
На письменном столе места прискорбно не хватило, и разложенными в хронологическом порядке листами с данными анализа фона вокруг завода за последние две недели нашлось место только на полу, ну а мне — вместе с ними. За мной на пол переползла кружка с чаем и тарелка с бутербро… прошу прощения, уже без бутерброда! Ужасно хотелось есть и в желудке тянет, но сходить на кухню — невозможно. Не оторваться!