— Скорее всего. Видел, какую приторную улыбку давит? У меня от него мурашки по всему заду.

— Я ее раньше здесь не видел. Точно не из наших.

— Сто процентов. Я видел, как он ее от самых ворот сюда заманивал. Она точно не сотрудник. Была бы из наших, под страхом увольнения с ним под ручку ходить не стала бы.

— Думаешь, она о нем еще ничего не знает?

— Либо так, либо она — кадр похлеще Чистильщика. Пс-с-с, не смотри на нее! Дожевывай свой бутер и валим.

— По пути доем. Пошли.

Поднявшись, двое работников по-тихому свалили из кафетерия, а с другого конца зала ко мне уже шел Стасик с довольной улыбкой. Оставив услышанное ранее на потом, я засунула руку с браслетом под стол, а сама радушно улыбнулась парню.

— Я взял тебе карамельный латте! — аккуратно поставив две чашки на стол, похвастался он. — Ты же любишь сладкий, да?

— Конечно, — тут же кивнула я, подарив ему улыбку номер восемь.

В любом случае, моим титановым зубам и их твердосплавному маскирующему напылению кариес не грозит. И если я проявляла вежливость, то злой артефактор этим совсем не утруждался.

— А микросхемы у тебя не слипнутся, МАЛЫШ? Кто вообще пьет эту хрень? Будь хорошей девочкой, вылей каку ему на голову и дуй домой!

— Спасибо, — искренне поблагодарила парня моя программа имитации, добавив на лицо долю смущения.

— И все-таки, — присаживаясь напротив, хитро улыбался Стасик, — как же ты решилась прийти сюда? Не подумай, я очень рад, но это было очень неожиданно.

— Он дважды сказал "очень", — нашел новый повод придраться император. — У него явно проблемы со словарным запасом. Ханюш, он идиот, иди домой.

Стоически игнорируя свой мужской внутренний голос из борделя, я немного взволнованно облизнула губы и немного смущенно ответила:

— В прошлый раз я ведь говорила, что неплохо готовлю. Ты сказал, что… не отказался бы попробовать. И я подумала, что могла бы приготовить для тебя обед.

— Эй! — привстал на кровати Лель, имея до смешного обиженное лицо. — А мне ты не готовила! Какому-то хрену с горы готовишь, а своему боссу — нет!

[Уровень глобальной угрозы повышен до 50 %]

Серьезно? Вот из-за этого? Да я понятия не имею, что в коробке, босс! Сидите тихо и будьте послушным мальчиком. Хватит думать об уничтожении мира.

— Я думал, ты шутишь, — польщенно улыбнулся Стас, протягивая руки к переноске. — В таком случае буду наглым и с радостью попробую твою еду.

Удерживая на лице улыбку номер три, я наблюдала, как парень открывает коробку и расставляет ее составляющие на столе. Модуль сканирования в фоновом режиме выдавал информацию о блюдах, а программа имитации пыталась подавить дерганье привода глазных мышц.

Шеф, ты не перестарался? Этот романтический обед выглядит несколько… м-м-м… несколько… В моей базе данных даже слова подходящего не найдется, чтобы описать это непотребство.

Крошечные пироженки в виде сердечек с трогательными признаниями, написанными фруктовой карамелью. Майонезные обручальные кольца на подушке из овощного салата. Говяжья отбивная, украшенная вырезанными из вареной свеклы губками. Яичные рулеты в форме зверушек, которых было по паре — мальчики и девочки.

Интересно, если бы Лель это сейчас увидел, что бы он сделал? Кажется, я знаю ответ.

Начал перестрелку.

Сначала пристрелил бы своего спятившего секретаря. Потом его парня. А потом всех свидетелей. Ну и себя, чтобы развидеть все это.

Лично я тоже страстно хотела это развидеть. Поднять на Стаса глаза, чтобы оценить реакцию, не смогла даже с помощью программы имитации. Шейные приводы заклинило намертво, а языковая библиотека заблокировалась.

— Хана… — тихо произнес Стас, искренне не зная, что я тоже это ублюдство первый раз вижу, но заранее взяла на себя его авторство. Шеф, твоими стараниями меня бросят раньше, чем император выйдет из борделя!

— Я… — с трудом разлепив непослушные губы, собиралась взять на себя всю ответственность. — Это впервые, когда… Мне показалось, это будет мило. Кажется, я ошиблась и…

Впереди раздался стук столовых приборов, и я резко вскинула голову. Глаза парня блестели, когда о с крайне заинтересованным видом наколол рулетик в виде парочки цыплят вилкой и положил в рот. Щеки его немного покраснели, а пальцы сжимали вилку слишком крепко, что выдавало его волнение. Прожевав, он со всей искренностью ответил: