— Мне всё равно, что он думает. Он сам мне сказал, что я недостоин его фамилии.

Что?

Стараюсь повернуться к Денису не так резко. Но не получается, понимаю это, когда наши взгляды встречаются. Его, в отблесках от света монитора, и мой — по ту сторону этого свечения.

— Это он приказал тебе позвонить? — Услышав ответ, ухмыляется. — То есть это тебе приспичило отчитать меня в четыре утра?

Отворачиваюсь, прерывая наш зрительный контакт, подтягиваюсь на стуле, чтобы сесть поудобнее. Вдруг Денис встает и уходит. Возвращается с пледом в руках. Разговор с Мариной ещё не прекратился, но говорит, видимо, только одна, потому что Денис ничего ей больше не отвечает.

Он прижимает телефон к уху плечом, а сам легонько касается моего плеча, показывая мне, чтобы я отлипла от стены. В образовавшийся проём вставляет плед и разрешает мне снова облокотиться на стену.

— Спасибо! — Шепчу губами. Думала, не услышит, не увидит, но Денис кивает в ответ, принимая мою благодарность.

Возвращается к своему стулу, но не садится, стоит боком ко мне. Пристально, не мигая, смотрит в стену напротив.

— Марина, мне всё равно, что он отец, родитель и так далее. Он хочет свободы, новой семьи, он их получит. Ни я, ни мама в его жизни не останемся. Всё, спокойной ночи. Выспись и не думай о нас.

Отключается. Блокирует телефон, но ещё какое-то время стоит так.

Наверное, мне должно быть неловко, некомфортно, что я невольно присутствовала при такой беседе. Но… я ничего этого не чувствую. Мне кажется, как будто сам Денис не хочет, чтобы я это чувствовала. У него ведь был выбор: сказать, что не может разговаривать, что перезвонит позже, или выйти в другую комнату, закрыв плотно дверь на кухню.

Но он ничего этого не сделал. Не хотел? Не знаю, но я вновь почувствовала легкий стыд за то, что не рассказываю, когда он просит, не отвечаю, когда он спрашивает прямо.

Какие у меня остались причины не доверять Денису? Да он даже уже и в мыслях не Дэн, не Эндшпиль, чего я тогда скрываю, боюсь? Ведь он единственный за столько лет, кому искренне интересно, а как себя чувствую я. Что переживаю, передумываю я.

— Какая у тебя будет фамилия? — Спрашиваю шёпотом, боясь спугнуть его мысли.

Денис сглатывает, оборачивается. Кидает телефон на стол, прерывая всё плохое и мрачное.

— Юманов. — Отвечает, присаживаясь.

— Ю-ма-нов. — Протягиваю, пробуя на вкус каждую букву, их сочетание. — Красивая. Знаешь, я так люблю букву «ю». О, ещё «р», «н», «и». Они какие-то особенные, люблю слова, имена, где они встречаются. Они как песня детства, которая хранит всё светлое, доброе, мягкое. — Делаю паузу, подбирая удачное слово. — Ностальгическое.

Когда говорю всё это, на Дениса не смотрю. Мне кажется, глядя ему в глаза, я бы ни за что не осмелилась озвучить эту свою странность. Но вот так, присматриваясь, всматриваясь в кухонный шкаф, — запросто.

— Фамилия дедушки. — Поясняет Денис, и я понимаю, что ему понравилась моя реакция.

Как? Не знаю, просто чувствую. Может, это воспаленная фантазия, и я уже много чего себе сама придумываю, выдаю желаемое за действительное, но вот так. Так, как есть!

Поворачиваюсь. Теперь разговаривать как-то легче. Этот ответ был приглашением продолжить, глупо профукать такой момент.

— Великого и непоколебимого полковника в отставке?

Денис смеется. Не тихо, громко, разрывая тишину в клочья. Смех красивый, с нотками гордости. Заразительный — не могу не улыбнуться в ответ.

Сон давно как рукой сняло, но теперь мне так хочется узнать больше о Соломоновых-Юмановых, что даже если меня сейчас возьмут и несправедливо погонят досыпать положенные два часа, я ни за что не сдвинусь с места.

— Ага, того самого! — Отсмеявшись, отвечает Денис.

— А как он себя чувствует? Это ведь он спас… — Замираю на полуслове, не могу закончить вопрос.

Не понимаю, с чего вдруг он пришёл мне в голову и вырвался на язык. Но как уж есть. Слово не воробей, как говорится…

Боюсь реакции Дениса, вдруг я его сбила с ног, ледяной водой облила. Насильно вернула в страшные воспоминания.

— Он сильный! — Кивает и смотрит как будто сквозь меня. — Он спас дочь, это главное.

Чувствую, что собственноручно задушила разговор, который мог лится речкой полноводной, а сейчас почти сошёл на нет. Судорожно искала, за что бы зацепиться, что бы ещё такое спросить, как бы продолжить.

Хоть как-нибудь, а.

Есть вариант, способ, но… Всё, никаких «но», Мия!